Не верь мне.
Шрифт:
– Спасибо, конечно, за помощь, - прошептала, сделав шаг к нему.
– Но мы, вроде, все уже выяснили и...
– Выяснили?
– поднял бровь брюнет.
– Да, выяснили, и...
– голос мой стал еще тише.
– Прости, но это надо как-то...
Наверное, можно было по-разному описать следующее действие, которое совершил Данил - глупое, немыслимое, беспардонное. И имей я хоть какие-то догадки, о его замысле, то, скорее всего, как-то попыталась устранить это.
Попыталась бы?
Возможно, этот
Он поцеловал меня.
Вот так взял, и просто поцеловал, начав наступление по-своему, завладевая моим ртом, царствуя над моими губами и вбирая воздух из моих легких. Потихоньку, медленно. Захватывая мое лицо в плен своих ладоней, приближая его ближе к себе.
– Прости, - услышала я его шепот, когда он оторвался от меня.
– Не удержался. Мне внезапно захотелось вспомнить, стоит ли это того, чтобы просто забыть, - подушечкой большого пальца погладил мою щеку.
– Ты...
– я только было открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла его, ощущая себя безмолвной рыбой, выброшенной на берег, в попытке хоть что-либо сообразить. Ситуация явно требовала от меня какой-нибудь реакции.
– Нет, - снова перебил меня Дан.
– Я решил, что не стоит. Слишком понравилось, - лицо его осветила белозубая улыбка.
– Так что, придется нам немного пересмотреть кое-что в наших отношениях.
Сказав это, он быстро чмокнул меня в носик, не дав мне ответить, и быстро шмыгнул к двери, столкнувшись там с преподавателем. Извинившись, Данил проскользнул мимо него, после чего скрылся за дверью, в которую я осталась пялиться, не слыша замечания препода о том, что пара уже началась.
В голове вертелось одно слово.
Черт.
Глава двадцать первая
"От обжорства еще никто не умирал", - успокаивала я себя, засовывая в рот уже десятый по счету рогалик. Прав был тот, кто говорил, что депрессию женщины не переживают, они ее заедают. Хотя, то, что творилось в моей душе, депрессией никак не назовешь, но и на умиротворение это тоже смахивало.
Придя недавно с университета, я первым делом накинулась на внутренние запасы холодильника, найдя там недавно купленные отцом мини-рогалики с наполнителем, которых сейчас уже и вовсе не осталось. Сладкоежкой себя я назвать не могла, наоборот, всегда придерживалась отборных сладостей, от которых мысленно слипался желудок. Но сейчас я решила сделать себе исключение, поглощая хлебобулочные изделия, оснащенные огромным количеством сгущенки и чего-то еще. Пытаясь таким образом уйти от надоедавших мне мыслей, я сосредотачивалась на виде из окна. Старая и ветхая многоэтажка, на одном из балкона которой, пожилая женщина развешивала белье.
– Черт!
– взвыла я, схватившись за голову. Бестолку. Как бы ни пыталась отогнать ненужные мысли, они все равно врывались в мое сознание.
– Черт, черт, черт, - бормотала, нахмурившись, и потерев лоб рукой. Как так вышло, что заданный Данилом вопрос о том, как ему относиться ко мне, теперь не выходит из моей головы, напрочь засев в мозгу. А еще этот поцелуй. Чтоб его. Он был некстати. Некстати не в ситуации, а на данный момент вообще, в жизни. Я не задавалась себе вопросом о том, почему сразу начала воспринимать Данила как друга, не иначе, теперь же придется несколько изменить свой кругозор.
Казалось бы, что произошло это всего лишь пару часов назад, но было ощущение, будто целая вечность прошла спустя того поцелуя.
Внезапный звонок заставил меня подскочить на стуле, едва не упав при этом на пол. Осознав, что это всего лишь телефон, на секунду прикрыла глаза, медленно вздохнув. Выдохнула.
– Да, - вяло ответила, даже не смотря на дисплей.
– Ты что, спала?
– сразу же поинтересовалась Женька.
– Нет, - склонив голову, провела раскрытой рукой по голове, чуть-чуть впиваясь ногтями в кожу. Это всегда расслабляло.
– А голос какой-то неважный, - констатировала она.
– Все в порядке? Может, не пойдешь сегодня?
Вспомнишь о сегодняшней репетиции, я поморщилась, радуясь тому, что подруга не видит меня.
– Нет, все хорошо, просто устала, - встав, прошла в свою комнату.
– Ну, смотри, - я была уверена, что сейчас она пожала плечами. На заднем фоне послышался какой-то шум.
– Блин, не толкайтесь!
– рыкнула Силантьева на кого-то, после снова обратилась ко мне.
– Я сейчас домой еду, - пояснила она.
– В общем, через минут пятнадцать встречаемся.
– Хорошо, - проговорила я, после чего нажала отбой. Далее, решив не тратить время на бессмысленную нервотрепку и ни к чему не приводящие раздумья, принялась одеваться.
– Блин, прости, - шикнула я уже в который раз, наступив своему партнеру на ногу.
– Соберись!
– посоветовал он мне, едва заметно поморщившись. Глубоко вздохнув, Глеб продолжил дальше вести меня в танце. Я же мысленно подсчитывала шаги, стараясь в этот раз не сбиться с ритма и снова не отдавить парню ноги.
– Слушай, ты что, в школе не танцевала вальс?
– шепотом поинтересовался блондинчик.
– Вот именно, что танцевала, - подытожила я, чуть ли не пыхтя от усердия.
– В школе. С тех пор прошло то три года.
– Что, - хмыкнул он.
– Парни не приглашали на танцы?
Светлая бровь была вздернута вверх, а в глазах лазурного цвета сверкал неподдельный интерес.
– Нет.
– Серьезно?
– В голосе его просвечивалось искреннее изумление.
– Почему?
– Потому что решила не травмировать их, - буркнула я, опуская глаза.
– Ну да, - усмехнулся голубоглазый.
– Милосердно. Но, - он приподнял брови, изображая на лице воодушевление.
– Если, после этого, ты не наступишь никому на ноги, значит, - широкая улыбка осветила его худоватое лицо.
– Это все благодаря мне!
Проигнорировать это замечание, особенно, когда у него было такое смешное выражение лица, было невозможно. Поддавшись харизме этого парняги, я в ответ так же широко улыбнулась ему.
– А что, - продолжал он, вдохновившись.
– Возможно, будущее мне пророчит быть учителем танцев, - посмотрев на меня, Глеб задорно поиграл бровями, отчего я вовсе рассмеялась.
– Кстати, - добавил он.
– Этот цвет волос, - следуя танцу, мы чуть отошли друг от друга, после чего снова сошлись, продолжая дальше свое движение.
– Тебе очень идет, - кивнул, словно соглашаясь со своим мнением.
– Намного лучше, чем раньше.