(не)верная
Шрифт:
Я взяла бокал с водой и отпила, пытаясь унять бегущие по коже мурашки: похоже, я сейчас получу ответ на свой вопрос, кто такой Юра.
– Но я была молода, - продолжала Соня. – Мне казалось, что Марат будет всегда возвращаться ко мне. Что мы с ним – это навсегда… До одного момента. Я была на четвёртом месяце беременности. А тут опять командировка. «Я вернусь, родить не успеешь», - пообещал мне Марат. Но внезапно я осознала: он не вернётся, не в этот раз. Всем своим существом ощутила это. Принялась просить его остаться, не ездить. Взять больничный и открутиться от этой командировки как-нибудь. Но он отмахнулся от меня: как можно нарушить приказ? Таким организациям не отказывают… Я позвонила Юре, и
Соня замолчала, невидящим взглядом уставившись в пустоту, словно переживая всё ещё раз.
– Они были так убедительны, что я поверила… И Марат уехал. Его не было месяц. Я старалась не думать о плохом, не накручивать себя: малыши же чувствуют состояние матери у неё в чреве. И мне следовало больше беречь себя, чтобы он родился здоровеньким… А потом вернулся Юра. Зашёл в квартиру и встал, не говоря ни слова. От него невыносимо воняло гарью и Смертью… Этот запах до сих пор снится мне в кошмарах… И я всё поняла: Марат больше не вернётся ко мне. Его больше нет… Юра протянул мне медаль «За отвагу» и пепел Марата в коробке из-под форменной обуви…
Соня потянулась и взяла со стола салфетку, чтобы промокнуть бегущую из глаза слезу. А я сидела с мокрыми щеками и не в силах была пошевелиться, настолько шокировало меня услышанное.
– Не помню, что было дальше: кажется, я упала в обморок, - продолжила Соня. – Возможно, я ударилась о что-то животом при падении: у меня открылось кровотечение. Очнулась в машине: Юра не понадеялся на скорую и сам повёз меня в больницу. Он летел по дороге, как угорелый. От боли и осознания, что Марата больше нет, я стала как не в себе, обезумела от горя. Принялась бить Юру по лицу, голове, кричала, что это он виноват, что это из-за него мой муж погиб… Ведь я же просила, умоляла не посылать его!.. Юра даже не пытался защититься. А я… хотела убить его и умереть сама. Видимо, моё желание услышали: Юра не заметил красный свет, наша машина вылетела на перекрёсток и врезалась в грузовик. Я была не пристёгнута, и от удара меня вышвырнуло на дорогу через лобовое стекло, прямо под колёса другого автомобиля. В результате аварии я получила множественные травмы. Ребёнок погиб. Чтобы спасти меня, врачам пришлось удалить мои женские органы: другим путём остановить кровотечение было невозможно, слишком много внутренних разрывов… Очнулась я в больнице. Без мужа, без ребёнка, без средств к существованию и какой-то надежды на будущее… Недо-женщина, просто оболочка, только видимость меня. Внутри у меня тоже всё умерло: я скончалась там, на той дороге…
Слёзы сами бежали у меня по щекам, и я не могла их унять: какая же я дрянь! Так вот о какой травме говорил Николай… Он же просил меня, предупреждал, а я… мразь.
– Юра нянчился со мной в больнице. А потом, при выписке, сделал предложение. Он поклялся, что не оставит меня, постарается сделать счастливой, сделать всё, чтобы унять эту боль… Ох, уж это его дурацкое рыцарское благородство! Он просто чувствовал вину передо мной за всё, что случилось… Да и я сама до сих пор виню его в этом. Но в тот момент мне некуда было идти, я оказалась одна, на улице, и я испугалась. Испугалась и приняла его предложение. Может быть, вы на моём месте поступили бы иначе, но я ужасная трусиха… - закончила Соня свой рассказ и покачала головой. – Не надо, Лара, меня жалеть. Ваша жалость унизительна. Я никогда не была Юре женой в полном смысле этого слова. Но он всегда был хорошим мужем мне…
Вытирая щёки ладонями, я встала, взяла свою сумочку и произнесла, давя в груди судорожные всхлипы:
– Простите меня! Нет слов, чтобы описать всю степень
Развернулась и твёрдым шагом направилась к выходу. Охранник отлип от стены, вновь преградив мне дорогу. Но бросив короткий взгляд мне за спину, кивнул и посторонился, выпуская меня.
Я вылетела из ресторана на улицу, полной грудью вдыхая прохладный вечерний воздух. Такой тварью я ещё не ощущала себя никогда.
Маринка, как и обещала, сидела в своём автомобиле, припарковавшись на другой стороне дороги. Она махнула мне рукой, привлекая моё внимание, заметила моё сумбурное и растрёпанное состояние чувств и нахмурилась. Я горько ей улыбнулась: как здорово, что я попросила её немного подождать. Подруга – это именно то, что мне сейчас нужно. Потому что мне срочно нужно напиться и выдрать Седова из своего сердца: у нашей истории не будет счастливого конца… Потому что, если он нарушит своё обещание и бросит Соню, я буду презирать его до конца своих дней… Потому что… как много этих «потому что»! Пора утопить их в коньяке.
Но только я сделала шаг с тротуара в сторону Маринкиной машины, как с визгом шин и тормозов мне путь преградила наглухо тонированная машина. Задняя дверца открылась, и я увидела знакомые до боли рожи.
– Ой, ребятушки, а я, пожалуй, другой автобус подожду. Езжайте без меня, - из-за неожиданности выдала я первое, что в мозг прилетело.
Парни переглянулись и заржали.
– Да нет уж, сударыня, карета подана, придётся ехать, - прозвучало за моей спиной.
Я даже обернуться не успела на говорившего, как он меня, аккуратно придерживая за голову, впихнул в салон и тут же залез сам следом.
– Здрасти, - опять во всей красе проявился у меня режим идиотки.
Автомобиль вновь содрогнулся от хохота. И всё же странные они люди, эти военные. С виду нормальные парни, а всё-таки пугающие.
– И вам не хворать, - хмыкнул тот, что сидел слева от меня.
– Занятная, - согласно кивнул мужчина справа и хлопнул по плечу водителя, скалящегося мне в зеркало заднего вида. – Чего стоим? Поехали.
Я бросила тоскливый взгляд на Маринку через окно. Перепуганная насмерть подруга тем не менее пыталась меня спасти: выскочила из машины и бросилась через дорогу к автомобилю, в который меня усадили. Взревев мотором, моя «карета» рванула прочь, увозя незадачливую Золушку в виде меня, от своей крёстной феи. Подруга кинулась обратно к своей машинке.
Эх, Маринка-Маринка… Не за теми ты гнаться собралась: мы с Седовым с этими ребятами два раза в «убегалки» играли, а в итоге они всё равно догнали. Почему-то меня и не понятно, зачем.
– Вы не бойтесь, - повернулся ко мне парень с переднего пассажирского сиденья. – Мы вам ничего плохого не сделаем. С другом вашим поговорим и сразу вас отпустим.
– Мы с ним больше не общаемся, - честно призналась я и грустно поинтересовалась: - Может быть, вы меня сразу отпустите? Меня даже до дома подвозить не нужно: вот тут остановите, а дальше я как-нибудь сама…
Ответом мне было опять «конское» ржание. Терпеливо подождав, пока мужики поутихнут, я предприняла ещё одну попытку:
– У меня даже его номера телефона нет… - и, словно поддакивая мне, мобильник в сумке начал разрываться вибрацией.
– Можно я посмотрю? – поинтересовался тот мужчина, что сидел справа.
Пожав плечами, я достала и протянула ему телефон, мельком глянув на экран. Звонившей оказалась Маринка. Мужчина взял моего «старичка», нажал «отбой», отключил аппарат и сунул его себе в карман.