(не)верная
Шрифт:
Вот тогда-то мои похитители на меня наручники и нацепили. Для осознания всего своего попадалова в ситуацию, так сказать. А когда мы свернули с трассы на просёлочную дорогу, они до кучи мне ещё и глаза завязали. Смешные люди. Сразу видно, что они меня не знают: необходимости в подобном особой не было, потому что я обладаю той редкой формой топографического кретинизма, при которой вывези человека в три сосны, поверни пару раз вокруг своей оси и всё - блукать будет, пока МЧС его не найдёт.
По мере движения автомобиля у меня внезапно заложило уши и нос. Хм, странно… Такие вещи обычно случаются, когда я еду через тоннель или
Но ощущение, что я под землёй, усилилось, когда машина остановилась и дверь открыли. В салон рванул воздух и его аромат напомнил мне университетское бомбоубежище, куда нас, зелёных студенток, периодически сгоняли для сдачи нормативов по надеванию противогаза на время в кромешной темноте. Там так же пахло пылью, резиной, тёплыми влажными бетонными стенами и прелой ветошью. Не хватало только звука редко капающей воды, эхом мечущегося по пустым помещениям. Но его с лихвой заменил стук моих каблучков, когда парни меня вытащили из машины и куда-то повели. По эху я тут же укрепилась во мнении, что нахожусь в каком-то подземелье их «секретской суперспецслужбы».
Тащили меня по коридорам недолго. Завели в комнату, усадили на стул и развязали глаза. Немного пошушукались между собой и оставили меня одну. Я огляделась и пришла к выводу, что их жёстко недофинансируют: стол, стул, стены, отделанные вертикальными двп-панелями, – всё это явно ещё с советских времён. В углу под потолком очень заметно висела камера – единственная более-менее современная вещь.
Если не считать моего телефона на столе, якобы «случайно» выложенного и забытого тем мужчиной, что у меня его отобрал.
Поёрзав на ставшей уже квадратной от долгого сидения заднице, я посмотрела на него и с тоской прикинула в уме, насколько же в их глазах я должна выглядеть полной идиоткой. Не найдя в моих контактах номер Седова, парни полагали, что я знаю его наизусть, и оставшись одна, первым делом брошусь наяривать Юре с просьбой о помощи. Пф-ф, глупцы. Даже если бы я его и знала, то ни за что бы так не поступила: зачем рушить такую замечательную легенду, что они взяли не того? Пусть убедятся в этом и отпустят меня уже с миром. Правда, придётся сыграть в игру «Кто кого переупрямит». В смысле, пересидит.
Продев ноги между скованными наручниками руками, я таким образом вывела «сцепку» из-за спины вперёд. Всё-таки чувствуется, что эти оковы создавались без заботы о комфорте заключённых. Даже не сильно защёлкнутые на руках, острыми краями металлические браслеты больно давили и натирали. Я потёрла покрасневшую кожу на запястьях, села обратно на стул, подпёрла ладошкой щёчку, бросила тоскливый взгляд в сторону телефона и принялась грустить, точно Алёнушка на всем известной картине.
Эх, Иванушка-Иванушка… То есть, Юра-Юра, попутала меня нечистая с тобой связаться. Жила себе спокойно, ещё пару месяцев назад от моего домохозяйского расписания помереть с тоски можно было. А теперь я по уши в каких-то суперспецслужбах, погонях, нападениях, дрязгах и интригах.
Ещё и Соня… С одной стороны, мне чисто по-человечески было жаль её. А с другой, в её рассказе что-то настораживало. Сомневаюсь, что она врала мне по поводу своих травм, но что-то мелкое назойливой мушкой мельтешило на краю сознания и никак не давалось
Хотелось упасть на свой любимый диванчик, укрыться одеялком с головой и поспать часиков десять, а не вот это всё. А там, глядишь, на свежую голову всё и встало бы на свои места. Но такого роскошества, как отдых и сон, мне долго ещё не светит: неизвестно, когда у ребят кончится терпение таращиться на меня через камеру под потолком и они придут к разумности прямого конструктивного диалога.
От нечего делать я принялась гонять в голове вяло ползающие мысли, пытаясь расставить всё по своим местам.
Вереница женщин в жизни Юры, которую мне озвучила Соня, меня неприятно покоробила. И в то же самое время я, как и никто, не вправе была его судить: Седов – здоровый мужчина, и у него имеются потребности, которые жена удовлетворить была не в состоянии. Он пользовался доступными женщинами, чтобы получить желаемое.
Но вот в чём вся штука – Седов с самого нашего знакомства не показался мне таким «гулякой», каким его описала Соня. Стоит только вспомнить, сколько трудов мне стоило, чтобы его соблазнить, да? Я ведь чувствовала, что его так же тянет ко мне, как и меня к нему. И дело совсем не в «коле» в штанах: его взгляды, жесты – всё говорило о его влечении ко мне. Но он держался до последнего, пока я сама к нему в трусы не полезла. Почти принудила, так сказать. Ладно, не почти, принудила, чего уж там…
А спрашивается, почему он так сопротивлялся? В некотором смысле руки-то у него развязаны: прыгай на всё, что шевелится, никто не осудит. Другой бы давно уже всех желающих крыл, как сельский племенной бык. И Ленку в том числе: деваха сама на него вешалась без стыда, без совести. А он нет.
Мне же сама Зловредка все уши прожужжала: «примерный семьянин, примерный семьянин»… Но, по словам Сони, это оказывается далеко не так. Что-то тут явно не сходится…
Да и тогда, в первый раз в офисе, Седова всего трясло, когда он меня касался. Стояк в штанах такой был, словно он лет пять с женщиной не был. Да и в машине на берегу тоже… Губы горячие, голодные, ни секунды передышки. И руки у него нежные, чуткие, ласкают между ног так, что просто ох…
«Та-ак, а ну-ка, тпру-у, Лариса Батьковна! Что-то тебя не в ту степь понесло!» - мысленно осадила я себя, чувствуя, как в промежности становится горячо и влажно от воспоминай о Юре. Вот что значит усталость: вспомнила его ласки, и все мысли тут же мокрыми лужицами растеклись, мозг совсем отказывается работать.
Но в следующее мгновение я поняла, что сознание и реакции пока ещё при мне и в полном объёме. С тихим «пш-ш!» одна из декоративных двп-панелей приоткрылась, явив мне замаскированную под стену дверь, а за ней стояло…
Нет, вот через пару секунд я разумом стала понимать, что это некое творчество кружка «Юный робототехник», а вот срать остановиться уже не могла. В открывшемся проёме стояло нечто, что должно было являть собой, вероятно, робота. Потому что собран он был из какого-то допотопного хлама: вместо башки - корпус от советского пылесоса. Вместо глаз - фары, кажется, от Запорожца. А вместо тела - громадный ящик с кнопками, больше похожий на сейф для хранения охотничьего ружья. Ногами этому «чуду-юду» служили гусеничные колёса, руки были исполнены в виде щупалец из пылесосных шлангов с металлическими хваталками на концах.