(не)верная
Шрифт:
– Ты чего Петра до приступа довёл? Не успей я вовремя, он бы начал ругаться матом на немецком, и это воплощение Гитлера мы бы долго ещё не упокоили обратно, - вошёл в лабораторию Виктор и кинул мне объёмный пакет.
– Убеждаю его, что всё должно остаться так, как оно есть, - невозмутимо пожал я плечами и сунул нос внутрь баула: старикан приволок мне форменную одежду на сменку. М-м, надо же, помнит размер, как приятно…
– Ну и сиди тогда до конца дней на транквилизаторах и забудь о применении сверхвозможностей! Ты хотел быть обычным человеком? Поздравляю! По-другому у тебя теперь жить и не получится! – кинул мне в сердцах профессор. –
Я напоказ пренебрежительно фыркнул и начал одеваться.
– А она мне нужна, такая жизнь? Меня спросили, хочу ли я быть этим, хомо-как-его-там, прежде чем вкололи эту чумную сыворотку? Поинтересовались, нужно ли мне такое «счастье»? Нет. Потому что они знали ответ: оно никому не нужно. Никто не захочет быть бомбой замедленного действия…
«Любить того, с кем ты не можешь быть. И, как выяснилось, это и не любовь вовсе. А просто реакция на того, кого тебе кто-то когда-то рассчитал. Подходящий объект на девяносто восемь процентов… надо же…» - этого я ему вслух не сказал.
– Так, парни, брейк. Седой, ты чего так завёлся? Ладно, Пётр, горячая голова, за науку глотку любому перегрызёт, но ты-то? Чего так разгорячился? – удивлённо оглядел нас Виктор.
– А это ему пора своё успокоительное принимать, - ядовито хмыкнул профессор. – Ненадолго ж предыдущей порции хватило. А скоро тебе нужно будет всё больше и больше… Страшно представить… Придётся в зоопарк звонить, просить то, чем они бешеных медведей успокаивают.
– Главное, что не хомячков, и ладно. Этих ни чем не проймёшь, звери так звери, - ехидно поддакнул я, закончил шнуровать берцы, встал и попрыгал на месте: красота! Давненько так себя не ощущал! – Гони мою «вкусняшку», Авиценна, а то пожалуюсь на тебя за жестокое обращение с животными.
Пётр скептично закатил глаза к потолку, но принялся заряжать мне инъектор. У Виктора бряцнул телефон, он прочитал сообщение и нахмурился.
– Петь, подготовь ему с собой ещё парочку. Седой, хочу сказать сразу: я к этому не имею никакого отношения, - и протянул мне свой телефон. То, что я увидел, заставило Тьму рвануть вверх, опаляя тело невыносимым жаром. Я выхватил инъектор у профессора и сразу всадил себе в мышцу на руке.
– Убью, с-суки-и… - успела прошипеть Тьма моими губами, прежде чем лекарство вновь сковало её.
* * *
«Следи за пульсом, не позволяй ему частить: так транквилизаторы будут действовать дольше», - напутствовал меня Пётр.
«Следи за пульсом» - хорошо сказать, но сложно сделать. Особенно, когда увидел Лару в лапах этих уродов.
– Сын, клянусь, это не я, - произнёс Виктор, и голос его еле заметно дрогнул.
– Знаю, - глухо откликнулся я, продолжая гнать машину вперёд. – Ты просто натравил на меня парней, желая добиться цели. А вот строгие ошейники надеть на них забыл, и в самый неподходящий момент они порвали поводки. Стареешь, батя, - злобы я к нему не испытывал: никто не в состоянии просчитать всё на свете, и порой промахи простительны. Особенно ему: Виктор всегда был мне как отец. Хотя таковым по крови и не являлся. Жестокий, но всё-таки отец.
Старик кивнул, признавая мою правоту.
–
Я пожал плечами:
– Пытаются спрятать на виду? По логике вещей, новая база – последнее место, где я стал бы искать Лару. Ведь её местонахождение для меня должно быть неизвестно. Но против них сыграла недостаточность сбора информации: парни явно не в курсе, что мы с тобой тесно общаемся.
– Ещё один довод в пользу того, что я принял верное решение. У тебя бы такой осечки не вышло. Никто из них не подходит для должности с таким отношением к работе, - вздохнул Виктор, достал из кармана знакомый флакончик и закинул из него таблетку в рот. – Вколачивал я, вколачивал в них всё то же, что и в тебя, да не вколотил… Что ж, за девушку можно не переживать: её никто не тронет…
– Проблема не в этом, - тихо рыкнул я. – А в том, что секретка не поддерживает твоё решение о моей кандидатуре: сообщение о нахождении на территории постороннего лица прилетело тебе с опозданием. С серьёзным таким, хочу заметить!
Виктор раздосадованно цыкну - я ткнул ему не в бровь, а в глаз: народ почуял, что Акела уже не тот, и в рядах начался раздрай.
– А ты как хотел, Седой? Ты слишком долго был на гражданке и строил из себя барышню, когда я сделал тебе предложение. Новость о том, что я неизлечимо болен, успели сто раз обсосать по всем курилкам и углам. Из стариков, кто помнит тебя, остались единицы. Выводить снова тебя «в свет» уже нет времени: слишком много охочих побороться за лакомый кусок. Придётся тебе некоторое время заниматься только тем, что нагибать недовольных и на их анальном отверстии показывать остальным, кто тут главный альфа-самец и достоин места вожака.
Я не глядя открыл подлокотник, достал мятную конфету и закинул себе в рот. Тьма бесновалась в своей хрупкой темнице. Клубилась и жгучими щупальцами жара растекалась по коже ветвистыми узорами от солнечного сплетения. Если так дальше пойдёт, я не смогу сдерживать эту мерзость. А вкатывать себе ещё одну дозу транквилизатора не вариант: Пётр настоятельно рекомендовал терпеть, потому что допустимая доза и так уже превышена в несколько раз - я вполне могу отключиться по дороге. А Тьма - занять моё место.
Поэтому, гоняя во рту леденец, я попытался сосредоточиться на его горьковато-холодящем вкусе: с Ларой всё в порядке, в порядке, уймись… Нельзя допустить, чтобы огненная бездна разверзлась внутри и вновь поглотила моё сознание, не сейчас.
Лариса
Я довольно долго уже сидела в этой комнате без окон и ощущала глухую усталость. По-хорошему я должна чувствовать страх, тревогу или хоть что-нибудь на них похожее. Но я была настолько морально вымотана, что у меня наступило какое-то эмоциональное отупление.
Ехали сюда мы долго: «друзья» Седова прямым ходом покинули город и вырулили на трассу. Родной город достаточно быстро остался далеко позади.
Пару раз мы останавливались, и меня милостиво отпускали в туалет. Но словно бы нарочн, они выбирали места, где нужник был представлен в виде стандартной сельской кибитки с обильно обосранной дыркой в полу. Поля, луга и ни одной живой души на версту. Я попыталась один раз совершить попытку побега, но я – красивая и на шпильках, а парни, как и Юра, - тренированные скаковые кони. Понятно, что у меня не было и шанса слинять. Знала бы, что мне вместо свидания светят такие приключения, надела бы кроссовки и штаны.