(не)верная
Шрифт:
Взяла свой бокал с кофе и осторожно примостилась на стул, что принёс Никита: всё равно больше не на что, кресло-то моё, «садо-мазо» любименькое, укатили. И разборки разборками, а работу пока ещё никто не отменял.
В конце концов, вот что мне может сделать Седов? Что предъявит? Что я специально его на иглы усадила и кофе с соплями пыталась напоить? Так я же тупенькая, сама не знала о злодействах этих. Доказательств, как и в случае Нади, никаких. Я просто пыталась быть милой и дружелюбной. Вот, Юрий Николаевич, кушайте, не обляпайтесь.
Но, предположим, Седов
Я схватилась за эту мысль: а ведь и правда! Если и уходить, то сейчас, пока испытательный срок не завершился. Судя по реакции моего организма, мне лучше держаться от Юры подальше. Ум-то я почти уговорила его презирать, а вот с «кисой» дела обстояли хуже. Она как генетически заложенная первобытная часть меня видела в нём в первую очередь альфа-самца и страстно желала с ним размножиться. Его запах, поведение, внешний вид и даже голос – всё в нём заставляло гормоны буйствовать во мне. «Кисе» было плевать, что это чужое и его «фу, нельзя», на существующие в обществе нормы морали и на то, что я замужняя дама. Для неё главное – крепкое потомство и приобретение сильных генов в копилочку моего генофонда.
А значит, дрожь в коленях и томление между ног мне обеспечено, каким бы мерзавцем Юра себя ни показал. Но я же взрослый и сознательный человек, а не самка питекантропа, так? Если невозможно с ситуацией справиться, лучше её избежать. А, следовательно, идеальный вариант, как ни прискорбно звучит – увольнение…
Я вздохнула, приняла неоспоримость неизбежного, но лучшего решения, расслабилась и стала ждать Седова.
Он вернулся от айтишников достаточно скоро. На вид выглядел спокойным, но мой «зоопарк» вновь встал в стойку и навострил уши.
– Скажите, Лара, вы по-прежнему утверждаете, что ни с кем не конфликтуете? – спросил он вкрадчивым бархатным голосом, и у меня по спине побежали мурашки от удовольствия.
Я мысленно со злостью себя одёрнула, призывая его презирать, вздёрнула подбородок и выдала:
– Именно так я и утверждаю. И это… Юрий Николаевич… мне, к сожалению, нечего вам показать. Я случайно нажала какую-то кнопочку, и тот ОДИН документ, что я так старательно делала две недели, куда-то удалился… совсем, - захлопала глазами и попыталась закосить под дебилку. – Эта программа такая сложная, я в ней совсем-совсем не разбираюсь…
Седов замер, осмысливая услышанное. Потом подошёл, опёрся ладонью о край стола и навис надо мной. Внимательно осмотрел мои волосы и адумчиво хмыкнул:
– Да нет, брюнетка… на секунду показалось, что… Так, ладно, это потом. Лара, что вы скажете на это? – он продемонстрировал мне иголку.
Я посмотрела на неё, размышляя, не сказать ли мне, что впервые вижу «такую интересную штучку» и не назвать ли её гвоздиком к примеру? Или это будет выглядеть уже совсем как полная клиника?
– Не торопитесь отвечать, хорошо подумайте, - согласно кивнул Седов. – А я пока добавлю, что достал её из вашего кресла.
– Кресло кривыми руками китайская
И тут же себя укорила: Лара, ты зачем что-то выдумываешь? Ясно же, как белый день, что Ленка – его слабое место. Вали всех дохлых собак на неё, он взбесится и моментально вышвырнет тебя на улицу. Обгадь её и топай себе домой искать другую работу. А то вон весь твой зоопарк уже на него влюблённые слюни пускает.
– Да, возможно, так и бывает. Но не двадцать штук же!
Я нервно хихикнула:
– Надо же, вы, оказывается, пятой точкой считать умеете… - и тут же замерла: ой, а я что, это сейчас вслух сказала?
Юрий недобро прищурился, и глаза его потемнели.
– То есть ты всё знала? И про иглы, и про сахар?.. – он говорил тихо, но лёгкий рокот в его груди привёл мой зверинец в восторг, и мне пришлось в который раз сжать крепче колени, чтобы унять дрожь от возбуждения. – Отпираться бессмысленно, ребята мне показали записи. Было очень познавательно. Скажи, ты с кем-то успела поссориться?
Вот, самое время ввинтить его драгоценную Леночку. Но рот против моей воли произнёс:
– Я со всеми в прекрасных отношениях, Юрий Николаевич. У меня нет проблем, - губы растянула предательская ехидная улыбочка, и бороться с нею было уже бесполезно.
Глаза Юрия стали совсем чёрными:
– Ты знала, - тихо прорычал он. – Знала и…
Он угрожающе наклонился, приблизившись ко мне почти вплотную. Одна его рука продолжала лежать на краю стола, вторая его рука легла на спинку стула, и я оказалась заключена в западню.
Странно, но даже сейчас, чувствуя исходящие от этого мужчины волны злости, я не ощущала опасности. Наоборот, его состояние раззадоривало меня, возбуждало ещё сильнее, заставляя продолжать дёргать тигра за усы.
«О, да! Я была плохой девочкой! Накажи меня!» - восторженно закатил глаза чертёнок внутри меня.
Я насмешливо приподняла бровь:
– Уволите? – и окинула его наигранно презрительным взглядом.
Но всё-таки сделала попытку отодвинуться: игры играми, но замужество пока никто не отменял, а Седов находился непозволительно близко. Стул подо мной предупреждающе заскрипел: Боливар стар, вот-вот - и не выдержит такого накала страстей.
В следующее мгновение Юрий сделал то, что я никак от него не ожидала. Он положил мне руку на затылок, властно притянул меня к себе и… поцеловал.
Я замерла, недоумённо хлопая глазами. А его губы жёстко впились в мои, сминали, наказывали… Сердце в груди рвануло вскачь, так и норовя выпрыгнуть. Между ног откликнулось сладостным томлением на его грубые движения рта. Я соскребла остатки своей разумности, упёрлась ладонями ему в плечи и попыталась отпихнуть от себя.
В Юре моя жалкая попытка сопротивления вызвала лишь глухое рычание. Он подхватил меня второй рукой за талию, рывком поднял со стула, и крепко прижал к своему горячему телу. Его напряжённый пах упёрся мне в низ живота, и томление между ног, граничащее с болью, моментально достигло предела.