Не верой единой

Гвоздев Михаил Сергеевич

«Красная шапочка» в это время отвела пристальный пронзительный взгляд от визитера и задумчиво, погруженная в свои мысли, опустила голову. При этом она автоматически положила пирожки обратно в пакет, но не выпустила его из рук. Затем медленно молча сняла берет и повесила на вешалку, освободилась и от пальто, его примостила там же. Разулась, поставив обувь за дверью в угол, где она не будет мешать. Потом снова встала во весь рост перед Игорем, но уже не глядя на него. Глаза ее блуждали, избегая встречи с глазами мужчины.

Пока она раздевалась, он успел разглядеть ее. Пугающую худобу не могла скрыть

даже толстая серая кофта с большим подвернутым воротом. Черные чулки, обычно облегающие, тут выглядели, как свободное спортивное трико. То есть ножки оказались настолько тоненькими, что больше походили на прутики в бордовых теплых носочках.

Такого худого человека ему еще не приходилось видеть.

Когда она встала задумчиво и нерешительно перед ним, Игорю удалось повнимательнее рассмотреть ее. Большие светло-синие удивленные глаза, тонкие точеные темные брови. Длинные ресницы, как крылья мотылька. Аккуратный прямой остренький носик иногда шмыгал еле слышно, видимо, этим тоже выражал неуверенность. Острота его была, скорее всего, приобретенная. Поскольку и плечи, и скулы, и все остальное было странно заострено. Маленький ротик с плотно сжатыми пухленькими губками, давно не знавшими помады, слегка играл уголками, выражая неловкость.

Трудно сказать, была ли девушка красавицей. Так почему-то подумалось невольному оценщику. В ней все казалось так естественно, просто. «Да, пожалуй, это и была истинная красота, так она и выглядит», – решил он и тоже опустил с глаза.

Но уже через долю секунды попытался поймать взгляд девушки. Это оказалось безуспешно. Она лишь стояла и не двигалась, только мотала головой и еле заметно дергала пакет с пирожками.

– Простите, что вы сказали? – девушка смотрела на него, и – о чудо! – она улыбалась. – Где помада, вы спросили? – она развела руками и сказала звонко, блеснув глазами. – Съела! Как и все остальное, – теперь она уже тихо смеялась, снова демонстрируя ровные белые зубки. – Вы словно с неба свалились…

Игорь замялся и начал переступать с ноги на ногу, поглядывая на дверь. Теперь страшно неловко чувствовал себя он.

Мужчина наконец пришел в себя, вдруг осознавая, где находится, в какое время и… И что ему нужно возвращаться. Да, обязательно. Но как? Как? Вот сейчас где-то в груди начало вдруг подниматься что-то тяжелое. Ответа хозяйки он не услышал.

– Ой, простите! – выкрикнул он. – Я должен обратно. Он подбежал к двери. – Девушка, откройте мне, пожалуйста.

– Меня зовут Алена. Конечно, не волнуйтесь вы так, – спокойно, хотя и удивленно заговорила она и открыла дверь.

– Спасибо! – услышал мужчина тихий голос уже сзади. Не оборачиваясь, он на одном дыхании пронесся вниз, перепрыгивая через ступеньки. Выскочил наружу, на морозный воздух, хотя холода даже не почувствовал. Не сбавляя темпа, а только усиливая его, Игорь пронесся по улице, не видя никого перед собой. Площадь оказалась лишь маленьким островком, что отделяла его от спасения. Вскоре и та осталась позади. И вот – долгожданная дверь. Он схватился что есть силы за большую кованую ручку и толкнул, что есть мочи. Дверь не шелохнулась.

Похоже, что был уже вечер. Или это просто падали тени от аэростатов. Да, похоже, и раньше было так же. Но сейчас их огромная масса вдруг начала давить и закрывать свет. Игорю не хватало воздуха.

Он снова толкнул ручку. Нет, дверь словно была приварена намертво. К Игорю подступал жар, было непонятно, что делать. Он судорожно и безуспешно давил на дверь.

Вдруг раздался где-то неподалеку протяжный вой сирены. А звук из репродуктора изменился. Биение прекратило звучать спокойно и размеренно, оно участилось.

Безлюдная улица в то же мгновение начала заполняться бегущими людьми. Их оказалось так много, что стало непонятно, где же они прятались все это время. Или, точнее, как помещались в домах. Людей, казалось, было несоизмеримо больше, чем могло бы поместиться там. Одни просто бежали, другие двигались хоть и быстро, но пригнувшись и прикрыв головы руками.

Игорь обезумевшим взглядом озирался по сторонам, продолжая попытки открыть застывшую дверь. Где-то далеко в толпе он вроде бы даже заметил красный берет…

Сквозь вой сирены вдруг донесся другой гул. И это очень было похоже на звук летящих самолетов. Возможно, он был записан где-то в подсознании, точнее, страх от этого звучания. Подвергаясь какому-то непонятному рефлексу, Игорь тоже сгруппировался и вжал голову в плечи. И вовремя. Через секунду где-то совсем рядом раздался грохот взрыва. Людей на улице уже не было видно, поскольку двигались они в бомбоубежище по давно заученному маршруту. Действия были отточены до уровня рефлексов, поэтому толкучки и неразберихи не было.

Еще не стих грохот, а мужчина резко выпрямился и снова изо всех сил толкнул дверь. Поддавшись силе инерции, уже теряя равновесие, он влетел в темный проем.

Глава 6

Внезапно очутившись в кромешной тьме, как показалось Игорю во время падения, он с силой зажмурил глаза, словно спасался от удара в лицо, и выставил руки вперед. Это действительно помогло смягчить падение. По-прежнему находясь в стойке, в которой обычно отжимаются от пола, он все же осторожно приоткрыл глаза. Было так же темно, сзади света тоже не было. Это означало, что ворота, сквозь которые он ввалился сюда, закрылись. Не вставая, он посмотрел назад и убедился в своей правоте. В это время глаза уже привыкли к тьме, и постепенно – сначала размыто, но потом четче – начали проявляться контуры станков. В это же время стали заметны тусклые лампочки высоко на потолке, а впереди и правее сквозь приоткрытую дверь сторожевой каморки начал пробиваться свет от зажженной ранее лампы.

– Вот и все стало на свои места, – подумал Игорь и, наконец, поднялся на ноги. Еще немного повертел головой, рассматривая обстановку, и, прихрамывая, пошел к своему временному жилищу, которое покинул совсем, вроде бы, недавно, чтобы заскочить в блокадный военный Ленинград, отнести гостинцы дочери призрака.

Мужчина в рабочей одежде криво улыбнулся: в это верилось с трудом, причем с невыносимым трудом. И перед тем, как войти в свет единственной лампы под потолком, сначала заглянул в комнатку. Все выглядело так же, как и до того, как мужчина отсюда ушел, чтобы окунуться в историю. Из крана капала вода. Кстати, он не помнил, капала ли она ранее. Может быть, и да – не суть! Вошел внутрь.