Шрифт:
I
Четыре телефонных аппарата на письменном столе подполковника милиции Кашиса цветом друг от друга разнились, но звонили все на один голос. От этого иногда случалось схватить
Хорошо, что прибыла подмога — четверокурсник с юридического Тедис Яункалн. Он вот уже пятый день приводит в порядок архив отдела, а заодно выпрашивает себе самостоятельное задание. Настойчивость при этом он проявляет поразительную и в равной мере безуспешную. Сейчас подполковник пытается вести разговор сразу по двум телефонам, а Яункалн уже держит перед ним трубку третьего аппарата, на всякий случай прикрыв зев микрофона ладонью. Предосторожность, пожалуй, излишняя — навряд ли кто смог бы уловить смысл в обрывках произносимых Кашисом фраз:
— Да, да, слышу вас, капитан Лаува… Ясно, что ничего путного там не сделано, потому вы и поехали… Так и скажу начальнику райотдела на совещании у министра… Ладно, ладно, не так грубо… но вы там действуйте покрепче, сумма не пустячная. Желаю успеха!
Подполковник нахмурился.
Дело в том, что вчера, уже в конце рабочего дня доложили о краже со взломом в конторе одного курземского колхоза, и все планы Кашиса мигом полетели к черту. Он рассчитывал с утра спокойно подытожить то, что было сделано в августе. Но на место происшествия пришлось отправить наиболее способного инспектора отдела капитана Лауву, а тот как раз должен был на сегодняшнем совещании у министра выступить с сообщением о несовершеннолетних преступниках. Значит, говорить на эту тему придется Кашису самому, но он, как на зло, не мог собраться с мыслями.
Эджус Кашис не был суеверным. Еще чего не хватало! Но он верил в удачу, а следовательно, и в неудачу. И пуще всего он был непримирим к небрежности. Хорошо, если небрежным оказывался преступник, тогда удавалось быстро упрятать его за решетку; если же небрежность допускал следователь, то в шкафу «неоконченных дел» прибавлялись лишние папки.
Этот шкаф, жупел уголовно-следственного отдела, ночью приснился подполковнику Кашису и потому он проспал.
Сегодня, в первый день школьных занятий, в доме проспали все. Только этим можно было объяснить то, что Регина ушла на работу, не оставив на столе завтрак для мужа. Дальнейшие события развивались, как в комедии: покуда он пытался остановить кровь после пореза тупой бритвой, — править было некогда! — убежал кофе; курить натощак он не любил, поэтому надо было смолоть и заварить новую порцию; после утреннего обхода сада пришлось долго отчищать брюки и китель, запятнанные многочисленными отпечатками грязных лап Чомбе — так горячо тот приветствовал хозяина; в конечном счете ушла из-под носа его электричка. В ожидании следующей Кашис в который раз мысленно ругал жену и детей за упрямое нежелание переселяться в Ригу. Впрочем, он прекрасно понимал, что когда уйдет на пенсию, сам же больше всех будет рад возможности жить в собственном домике на тихой улочке Юрмалы…
Кашис встал и подошел к окну, из которого был виден сквер с детской площадкой.
По асфальтовой дорожке разъезжал на педальном автомобильчике
— Бах, бах!
Результат воображаемого выстрела оказался весьма неожиданным. Подбежала мамаша, надавала стрелку по рукам, отобрала пистолет и закинула в канал.
«Преступление и — незамедлительное! — наказание! Как просто!» — подполковник горько усмехнулся. В этом ведь, подумал он, суть проблемы, которую предстоит обсуждать сегодня. Почему дети играют в разбойников, когда они еще очень далеки от понимания, что означает ранить или застрелить живое существо? Только воспитание преграждает этим порой жестоким играм путь в характер. Человек должен вырасти сильным, но добрым, человеколюбивым. В этом и состоит чудо воспитания. Но если это чудо не состоится, в борьбу за человека вступает милиция. Караем преступников, взыскиваем с виновных. Часть наших людей занята профилактикой. Но опытных специалистов, педагогов, воспитателей у нас еще мало. Об этом опять надо говорить в очередном докладе. Но все это хорошо знают…
Пронзительная трель телефонного звонка вывела подполковника из невеселого раздумья. Почти одновременно зазвонил и второй аппарат.
«Итак, начинается…» — Кашис пожал плечами и отвернулся от окна.
— Пока, конечно, один… — кричал он в трубку. — Впрочем, если желаете, командирую брата Теодора… — кинув смущенный взгляд на практиканта, Кашис поправил себя: — Виноват, товарища Яункална… А чего же тогда пищите, если там у вас полно таких специалистов? Во всяком случае здесь он в единственном экземпляре.
Он взял трубку из рук Яункална.
— Подполковник Кашис слушает… Беда? Какая беда? Говорите громче! Ничего не слышу! — он хотел бросить трубку, но в последний момент заметил предупреждающий жест Яункална.
— Это же ваша жена, товарищ подполковник, — шепотом проговорил практикант.
— А если вы моя жена, то почему сразу не сказали? Мы уже не в том возрасте, когда флиртуют по телефону… — гудел он недовольно. — Не сердись, милая, но какая у тебя могла стрястись беда? Ах, телеграмма от твоей мамы? Так и надо было сказать! — Кашис внимательно слушал, и его лицо все больше мрачнело.
Но вот он с тяжким вздохом наконец положил трубку.
— Только этого мне не хватало… И как раз сегодня!
Подполковник пригладил свои редкие седеющие волосы и стал протирать очки в металлической оправе, делавшие его похожим на учителя земской школы. Прищурясь, близоруко посмотрел на практиканта.
— Годовая ревизия.
— Теща едет в гости? — спросил Яункалн.
— Угадали! Из Вентспилса. И притом — сегодня!
— Может, ее надо встретить? — несмело предположил Яункалн.
Реакция Кашиса была весьма неожиданна. Он трахнул ладонью по куче папок, вскочил со стула, обежал вокруг стола, схватил опешившего практиканта за руку и сердечно пожал ее.
— Поздравляю вас, товарищ Яункалн, поздравляю! Вы прирожденный следователь. Будучи холостяком, вы превосходно можете поставить себя на место любящего зятя.
Кашис любил театральные эффекты и розыгрыши, он даже утверждал, что они предохраняют его от преждевременного заржавления на посту начальника отдела. Нравились они и его товарищам по работе. Всем, кроме очередной жертвы.