Не вижу, не слышу, не чувствую боли
Шрифт:
– У Фэйтана и Финкса очень длинные языки, - буркнул блондин, но уже не так мрачно, как мог бы. Он воткнул пластиковую вилку в лист салата, сунул в рот, почти урча, как голодный уличный кот мысленно. Но все равно видимо что-то отразилось на лице, от чего Фэйтан снова издал смешок, а Куроро усмехнулся, устраиваясь напротив. Он положил на импровизированный стол между ними чужой телефон с брелком-пауком и взял банку пива, открывая. Какое-то время все ели, переговариваясь о своих мелочах. Но теперь и Люцифер видел, что, несмотря на недавний виденный им лоск, эта девушка из их породы. Даже жаль, что все номера в группировке заняты - так было бы проще держать ее постоянно рядом. С другой стороны то, что она на них похожа еще не означает, что она вольется в семью. Тот же Хисока, до сих пор был на ножах с половиной Пауков. Четвертый номер
Куроро заметил, как недовольно посмотрела блондинка на свой изъятый сотовый, и усмехнулся ей, отсалютовав жестяной банкой. Хотелось пошутить, что у принцессы отобрали ее новую игрушку.
– Ну что же, раз все более менее успокоилось, я бы хотел услышать о произошедшем, - Куроро дождался, когда все поедят и отставят пустую одноразовую посуду в стороны. Мужчина посмотрел внимательно на Уво.
– Как им удалось тебя похитить? Кто это был?
– Эмм...
– вот тут-то Увогин замялся. Он ведь обещал Курапике, что забудет о лицах похитителей. В итоге мужчина решил не врать, а ответить честно, под выжидательным взглядом шефа и сидящей рядом девушки.
– Меня вырубил Выделитель, работающий на одну из мафиозных группировок. Ситуация была не фонтан, я предложил им отпустить меня - и тогда я их не трону, забуду как она выглядят.
– Он почесал грудь задумчиво, пытаясь сформулировать дальше. Люцифер кивнул, показывая, что принял информацию к сведению и, побуждая рассказывать дальше, но похоже у Уво возникли трудности с формулировками.
– Они не могли его просто так отпустить, - проговорил Курапика мрачно за мужчину.
– Но среди них работала моя знакомая, которая не хотела проблем. Она рассказала мне, где его искать. Я освободил его в обмен на неприкосновенность для ее группы, если они сами не нападут.
– 8-
– Как итог, - произнес Куроро, закинув ногу на ногу, и внимательно смотря на их гостью. Мужчина изрядно вытянул из Курапики информации, а так же нервов.
– Ты, конечно, освободила нашего общего друга, - прозвучало с едва различимой иронией и намеком, что для Куроро Уво друг, однако никак не для Курута.
– Но тогда меня интересует, где вы застряли на несколько лишних часов и почему подрались в итоге?
– маска мужчины смотрит мягко, и одновременно его настоящий взгляд словно прожигает в собеседнице дыру. Курапика ждал этого вопроса, от того остался спокоен внешне, почти безучастен. Но внутри все равно дернулось неприятно от ощущения скользящей рядом опасности. Стоит этому мужчине посчитать блондина проблемой - и его участи нельзя будет позавидовать.
Парень замолк, его горло уже немного охрипло от постоянных ответов. Они сидели уже несколько часов, перекидываясь то острыми опасными шпильками, то нудно выясняя подробности. Люциферу явно нравилось заставлять собеседника повторять по второму кругу одно и то же. Остальные Пауки разошлись в стороны по своим делам, но тот же Фэйтан зыркал из-за какого-то журнала с расчлененкой, жадно прислушиваясь где-то на периферии, делал вид, что играет в телефоне Шалнарк, так же ловя каждое негромкое слово, Хисока не забывал время от времени окинуть "знакомую" голодным взглядом, и Уво периодически посматривающий за своей "подопечной". Мужчина, к слову, чувствовал себя уже намного лучше, нежели утром - сказалась хорошая еда и в принципе железное здоровье Усилителя. К Курапике большая часть сил так же вернулась, но он ощущал себя гораздо более пожеванным. Уровень боли в теле опустился до привычно-приемлемого, так что ему отчаянно хотелось спать.
Чужой вопрос скользнул острым лезвием к ребрам, замер, касаясь щекотно и опасно-холодно теплой кожи под корсетом. С минуту они смотрели друг на друга с Куроро, молча.
– Я жду, - Люцифер позволил блеснуть жесткости во взгляде. Чужую информацию так или иначе проверит позже Пакунода, но сейчас мужчина хотел знать, насколько он может заставить говорить свою новую знакомую откровенно. Он словно проталкивал глубже лезвие в чужое тело, смотрел с расчетливым интересом - перетерпит или все же закричит? Но вместо ответа, девушка прикрыла на миг веки. И когда подняла взгляд на мужчину, он замер, глядя зачарованно в алые омуты с темнотой вместо зрачка, поглощенного
– Мне нужны были ответы, - чужой голос приобрел глубину и такую же жесткость, что царила внутри собеседника Курута. Сталь столкнулась со сталью, высекая искры, от которых на коже заплясали огненные точки.
– Ответы?
– Люцифер подался чуть вперед, плавно и медленно, не отводя немигающего взгляда. Он ощущал, как вместе с тем, что ее радужки изменились, чужая аура тоже претерпела метаморфозы, уплотняясь, усиливаясь, выводя девушку на совершенно иной уровень способностей.
– Мне нужно было узнать вашу роль в смерти моего клана, - взгляд Фэйтана сверкнул, он отодвинул журнал в сторону, больше не притворяясь, что ему совершенно не интересно. Невысокий мужчина готов был отразить нападение в любой момент - к ним не раз совались многочисленные мстители, желающие отыграться или просто заработать, прикрываясь высокими целями.
– Полагаю, Увогин поделился с тобой историей о том, как мы перебили почти всех, - мужчина улыбнулся, как будто обсуждал с девушкой подрезанные в саду розы.
– Меня заинтересовали глаза твоего народа тогда, - Куроро провел кончиком большого пальца по губам машинально.
– Однако они оказались не столь интересными игрушками, как хотелось, - развел руками.
– А вот те, что у тебя - не видел прежде столь завораживающей пары. Может быть потому, что ты живая, - усмехнулся, ожидая, когда Курапика кинется на него, и тогда их интересной игре придет конец. Но чужая реакция оказалась куда... занимательней.
Курута смотрел на того, кто, возможно, лишил его семьи когда-то и осознавал всю глубину той пустоты, что осталась внутри. Огромное "ничего", гулкое, темное, в котором уже свили себе гнездо его внутренние демоны. Этого человека и всех остальных Пауков он должен был ненавидеть, желать перетереть в кровавый порошок. А ощущал лишь зависть к узам, которые их связывали.
Даже отношения с Гоном, Киллуа и Леорио вызывали пробуждение странного тепла, осознания близости к ним. Так почему же попытка вспомнить собственную семью тонула в черноте и безвестности? Он не любил их? Они не любили его? Курапика не мог ответить. И, следовательно, не мог мстить за пустоту. А сами Пауки не вызывали какого-то сильного негатива. Мастер учил его сдерживаться, анализировать. Они были интересны ему. Близки по духу тому, каким Курута стал. Убить кого-то из них он мог только при условии нападения на него.
– Скажи, ты сейчас ждешь истерики?
– склонил голову к плечу. В полумраке, наступившем когда солнце ушло в другую фазу, из его глазниц текло сияние, расцвеченное всеми оттенками алого.
– Или того, что я брошусь на тебя? Насколько припоминаю - ты обещал не трогать меня, пока я сам не проявлю агрессии. Так что можешь веселиться сколько угодно, но меня подобные провокации не интересуют.
– Даже так?
– поинтересовался Куроро.
– Что же, ты права. Я не собираюсь причинять тебе вред первым. И твои прекрасные глаза останутся там, где они сейчас. Потому, что я умею ценить выгоду. Раз ты не планируешь мести, то мы можем продолжить наше сотрудничество. А потом... посмотрим, - мужчина откровенно любовался драгоценностью, которую видел перед собой. Пока что, эта последняя из Курута была для него особенно ценной вещью. Той, которой можно наслаждаться и использовать с толком. Однако он быстро охладевал к своим игрушкам, и либо девушка станет членом его семьи однажды... либо упокоится вместе с остальными своими родичами.
Безмолвный диалог меж ними прервался. Блондинка снова смежила веки, заставляя сияние глаз затухнуть. Люцифер проследил за этим, почти сожалея об исчезнувшем зрелище. Ему было интересно - они так же горят в момент, когда она убивает? Уво рассказал, что девушка избавилась от шестерок мафии так же легко, как сделал бы это сам Куроро. Ни сожалений, ни особенных эмоций. Кроме раздражения на уборку лишних трупов. Опасная противница - гораздо опаснее той легкомысленной кокетки-информатора, какой обычно прикидывается. Даже сейчас ее недовольное выражение на лице - только маска, а настоящие чувства по-прежнему глубоко внутри. В алых радужках мелькало что-то едва различимое, как блеск стали на глубине, но пропало вместе с сиянием. Часть притворства облетело чешуйками отсохшей кожи, однако часть сохранилась.