Не вижу, не слышу, не чувствую боли
Шрифт:
– Думал, ты там до самой полуночи провозишься, - поманил легким движением.
Курута отставил сумку на журнальный столик и опустился плавно на пол рядом с креслом, привычно касаясь лбом чужих коленей. Они часто проводили так вечера выходных, когда Курапике не надо было тренироваться, а у самого Мастера не оказывалось срочных дел. Зимой в комнате разжигался старинный камин, а летом они раскрывали все двери настежь, пуская сквозняк. Тихо шуршали страницы книг, пахло кожей, металлом и тлеющим от времени пергаментом. Год полный боли и спокойствия одновременно. Временами блондину казалось, что до этого, его жизнь была куда безумней и не имела подобного
– Ты явно не имеешь желания идти куда-либо, - прозвучало с мягкой насмешкой. Курапика за год научился различать малейшие оттенки чужих эмоций в холодном голосе. Бесчувственный, не отзывчивый к чужим мучениям и совсем не сострадающий, выбрасывающий мертвые тела неудавшихся опытов творчества, как мусор, Мастер, тем не менее, считал себя ответственным за Курута - за свой шедевр, проклюнувшийся через изломанную рассохшуюся оболочку.
– Это должно быть, очевидно, особенно Вам, - выдохнул блондин, ощущая, как касаются рисунков, едва видимых над горлышком безрукавки, чужие пальцы, скользят по золотым линиям, забираясь под ткань. Каждое нажатие отдавалось приятной вспышкой боли, более глубокой, нежели та, с которой он жил постоянно.
– Не хочу уходить, потому что мы не увидимся вновь, скорее всего. Но, тем не менее, мир влечет меня. Только я совсем не знаю, куда мне отправляться в первую очередь.
– Думаю, мой подарок в этом случае поможет тебе определиться и найти направление, - рука творца переместилась вверх, касаясь румян на щеке. Косметики был не избыточно - ее даже трудно заметить, но достаточно, чтобы на подушечках пальцев остались невесомые сухие крупинка, словно пыльца с крыльев мотылька.
– Созданию, подобному тебе - открыты все дороги. Я надеюсь увидеть, как ты расцветешь и превратишься в само совершенство, - почти прошептал. Мужчина взял со стола небольшой бумажный конверт и передал его заинтересованному Курута. Парень даже приподнял голову, как любопытный кот, желая заглянуть внутрь.
– Возвращаю тебе осколки прошлого. Сейчас они уже не потянут назад.
В конверте оказалась лицензия Хантера, удостоверение личности, выключенный мобильный телефон с надколотым экраном и вырезки из газет о гибели клана Курута. Парень проследил ровные сухие строчки взглядом, вчитываясь внимательно. Значит, его племя уничтожено. Предположительно группировкой Риодан, судя по оставленной записке. Плюс их появление в окрестностях соседнего города совпало со временем трагедии. Курапика нахмурился. Внутри ничего даже не колыхнулось, оставляя его равнодушно-заинтересованным. Никакого желания мести - только множество вопросов. Зачем они это сделали? Почему он остался в живых? Наверно стоит выяснить, если подвернется возможность. А вот телефон... это уже гораздо интереснее.
– Он рабочий?
– спросил у мужчины, глядя снизу вверх вопросительно.
– Да, я проверил. На него даже первое время продолжали поступать звонки и сообщения, так что пришлось отключить. И в адресной книге есть некоторое количество контактов, а в памяти фотографии. Что с ними делать - решай сам, - мастер прикоснулся к чужому подбородку невесомо, как любящий родитель к лицу своего ребенка.
– Тебе пора, - напомнил. Курапика кивнул замедленно и встал, убирая конверт в сумку, а телефон в карман джинс.
– Ладонь мастера сомкнулась на его запястье, и мужчина запечатлел касание губами к бьющейся жилке пульса, поверх золотых линий. Больше никаких слов прощания не прозвучало. Парень просто вышел, захлопнув за собой замок и не оставляя путей к отступлению. Легко взбежал по лестнице вверх, выходя из подъезда.
Пригород молчал настороженно, как и всегда с наступлением вечера. Окраины считались крайне неблагополучными, только года назад Курапика не знал об этом. Теперь же местные сами боятся подходить к молодому хищнику, обитающему здесь под крылом у своего старшего. Мастер был известен скверным характером и люди, мешающие ему жить или работать, исчезали крайне быстро. Сначала Курапику опасались, как его забавного питомца, подопечного... а потом он показал, что не менее жесток с теми, кто посмеет перейти ему дорогу.
Блондин двинулся вдоль улицы, наслаждаясь последними днями августа. Обжигающий зной сменился ласковым теплом, золото еще даже не тронуло листвы, обещая приятную осень. В сумке лежал необходимый минимум вещей - большим количеством скарба Курута не обрастал. Как минимум треть места занимала косметика и оружие, плюс некоторое количество денег, заработанных тем, что он убирал тела после Мастера. Тот не предполагал безвозмездного труда, давая довольно неплохие суммы, соразмерные зарплате обычных чистильщиков, к услугам которых часть прибегал. Сейчас, Курапика и сам бы мог устроиться работать одним из них, на мафию к примеру. Но острой потребности в работе не чувствовалось.
Он включил на ходу сотовый, провел пальцем по сенсорной панели, снимая блокировку отпечатком пальца. Несчастный аппарат буквально захлебнулся в потоке пропущенных звонков и смс, заставляя приподнять брови позабавлено. Кто-то крайне упорный пытался достучаться до него в течение всего года. Имена не вызывали особых воспоминаний - но отзывались вспышками тепла, говоря об их важности.
Леорио.
Киллуа.
Гон.
Судя по текстам, они крайне волновались за своего друга, сначала просто спрашивая, а затем, фактически требуя ответить, где он и что с ним. Такая забота и внимание, для него, не избалованного подобным отношением, были особенно приятны. Но тут взгляд выхватил еще одну строчку среди контактов.
Хисока.
По спине пробежали мурашки, сердце пропустило один удар. Этот человек не так активно искал его, его сообщения полнились сарказма и насмешки - более взрослые, нежели у всех остальных. Похоже, у него была какая-то интересная информация для Курапики, о чем он от раза к разу напоминал, сетуя ехидно на то, что Курута видимо, передумал сотрудничать с ним, возможно осел где-нибудь и теперь возрождает клан по старинке - плодя множество деток.
Такое предположение заставило невольно рассмеяться негромко - уж больно оно забавным казалось. И сам мужчина представлялся совсем не скучным, а учитывая привкус опасности, возникающий на нёбе - именно с ним первым и стоило связаться. И срок годности информации истекал в течение следующей недели, судя по последним сообщениям, отмеченным грустными рожицами смайлов с капельками и звездочками, как у клоуна.
За спиной прогремел мощный взрыв, превращая небо над кварталом в зарево. Курапика обернулся медленно, невольно сглотнул горький комок в горле. Мастер ушел, уничтожая все возможные следы за собой. И ему саму самому тоже пора теперь. На фоне сирен, гудки в телефонной трубке показались тихими и успокаивающими. Наконец с той стороны ответили.
– Moshi-moshi, - интонации мужчины оказались вкрадчивыми и столь же опасными как послевкусие утерянных воспоминаний об их обладателе.
– Курапика?
– почти насмешливо-удивленно, растягивая гласные. Он, наверное, и согласные тянул бы, если б это позволяли законы природы.