Не вижу зла
Шрифт:
Джек не ответил.
– Второе, – продолжал полковник. – Любой, кто мог знать хоть что-нибудь об убийстве капитана Пинтадо, был переведен в другое место, так? В Персидский залив, может быть?
Он посмотрел на Софию, потом перевел взгляд на Джека. Было очевидно, что он и не ожидал ответа, как и то, что он в нем не нуждался.
– Мне почему-то кажется, что вы здесь уперлись в кирпичный дом.
– В каменную стену, – подсказал его помощник.
– В каменную стену, да. Кирпичный дом – это нечто совсем другое, правильно? – При этих словах он уставился на Софию. В кубинских вооруженных силах служило много женщин, но мужское начало было все еще живо и давало о себе знать.
– Полковник, если вы не станете загонять
– Вам не нужно ничего рассказывать мне, сеньор Суайтек. Все, что от вас требуется, это слушать.
– Отлично. Я весь внимание.
– Как я уже говорил, мы знаем, что вы встречались с лейтенантом Джонсоном, потому что ведем за базой постоянное наблюдение. Двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.
– Ничего другого я и не ожидал.
– В таком случае для вас не станет сюрпризом, что мы видели – как бы поточнее выразиться? – мы видели некоторые интересные вещи, происходившие в доме вашей клиентки в ту ночь, когда капитан покинул этот мир.
Джек вдруг почувствовал, как в нем вспыхнул интерес.
– Мне хотелось бы услышать об этом.
Полковник хитро улыбнулся, зажав в зубах дымящуюся сигару.
– Еще бы.
– Бросьте, полковник. Надеюсь, вы пригласили нас сюда не для того, чтобы поиграть в игру под названием «Я знаю один секрет». Что у вас есть?
– Бдительный кубинский солдат. Он вел наблюдение на сторожевой вышке через прибор ночного видения.
– И что же он видел?
– Кое-что, что может доказать невиновность вашей клиентки – она не убивала своего супруга.
Сердце Джека учащенно забилось. «Неужели это правда?»
– Мне нужны подробности, – заявил он.
– Не так быстро. Прежде чем предложить вам одного из своих солдат на блюдечке с голубой каемочкой, мне нужно знать, что я получу взамен.
– Полковник, не в моем положении заключать сделки с кубинскими военными ради свидетельских показаний одного из их солдат.
– Я уверен, что сын бывшего губернатора Флориды сумеет найти то, что может доставить нам удовольствие.
– Я не собираюсь доставлять вам удовольствие. И даже если бы я смог это сделать, свидетельские показания кубинского солдата в зале заседаний суда Майами повлекли бы за собой непредсказуемые последствия. Надеюсь, мне не стоит напоминать вам, полковник, о той буре возмущения, которая охватила округ, когда стало известно, что семилетний мальчик по имени Элиан возвращен его кубинскому отцу?
– Claro,конечно, – ответил офицер. – Тогда вы должны задать себе один простой вопрос: готова ли женщина, которую обвиняют в убийстве сына могущественного кубинского политического беженца, рискнуть и построить свою защиту на показаниях верного солдата Фиделя Кастро?
Джек едва не свалился со стула, услышав такие слова. Полковник прекрасно выразил свою мысль.
– Я должен подумать об этом, – заявил Джек.
– Виепо.Хорошо. У вас есть двадцать четыре часа.
– Мне нужно больше времени.
– Я не могу дать вам то, что вы просите. Или соглашайтесь, или уходите.
Джек взглянул на Софию, и они быстро заключили молчаливое соглашение.
– Отлично, полковник. Давайте поговорим еще раз завтра, к концу дня.
– Очень хорошо. Вы уже опоздали на свой самолет, так что предлагаю вам насладиться видами ночной Гаваны. Можете считать себя почетным гостем кубинского народа.
– Вы имеете в виду себя? – уточнил Джек.
Полковник широко улыбнулся, посасывая свою сигару.
– Si.Да, я имею в виду себя.
Глава девятнадцатая
Четыре десятилетия коммунистического
Куда бы ни посмотрел Джек, повсюду на глаза ему попадались следы увядания и разрушения, повсюду он видел вещи, которые, казалось, пришли сюда прямо из того мира, который существовал еще до рождения Джека. Они ехали в такси, капот которого был позаимствован у «шевроле» 1956 года, багажник – у «форда» 1959 года, а интерьер салона почти ничем не отличался от повозки, запряженной буйволами. Их водителем оказался хирург, который одними чаевыми зарабатывал больше, чем всей своей медицинской практикой. Он совершил для Джека и Софии ознакомительную поездку по La Havana Vieja (Старой Гаване) – исторической части величественного города, который мог выглядеть очаровательным или внушающим ужас, в зависимости от того насколько пристально вы в него вглядывались. Джек пытался взглянуть глазами своей матери, когда та была еще девочкой-подростком, на это впечатляющее чудо архитектуры, знаменитое своими грандиозными соборами, рыночными площадями и колониальными особняками. Свыше восьмисот его архитектурных сооружений, представляющих историческую ценность, были возведены до началадвадцатого века, а некоторые вообще вели родословную с шестнадцатого века. Но долгие годы забвения и небрежения нанесли этим уникальным зданиям непоправимый ущерб, и недавние жалкие усилия реставрировать их, чтобы привлечь туристов, уже не могли ничего поправить. Несмотря на косметический ремонт, включающий, главным образом, свежую покраску и, образно говоря, «подтяжку лица», нельзя было не заметить провалившихся крыш и осыпающихся стен. Некоторые районы южной части La Havana Vieja напоминали Берлин конца 1944 года: у домов отсутствовали целые пролеты стен, они грозили вот-вот обрушиться, если бы не поддерживающие их хлипкие деревянные леса, и казалось, что целые кварталы держались только благодаря натянутым между домами веревкам и проволоке, на которых сушилось белье.
Пожилая женщина на балконе третьего этажа поднимала наверх ведро на веревке.
– Нет водопровода? – спросил Джек водителя такси.
– Здесь нет, сеньор. Когда пойдете гулять, тиу importante,очень важно не забывать поглядывать наверх. Если вас обольют из поднимающегося ведра, это еще не так плохо. Гораздо опаснее те, которые опускаются вниз…
– Yo comprendo, – отозвался Джек. – Я понял.
Они продолжали двигаться на запад вдоль береговой линии по широкой авенида Масео и остановились у отеля «Насьональ». Водитель с удовольствием продолжил бы и дальше возить их по городу, знакомя с достопримечательностями, но Джек положил конец экскурсии, щедро расплатившись с ним.
– Gracias,спасибо, – сказал Джек, протягивая ему две двадцатки, что составляло примерно месячную зарплату врача.
Среди других гостиниц Гаваны отель «Насьональ» представлял собой классическую гранд-даму образца 1930 года, возвышаясь на обрывистом крутом берегу, откуда открывался великолепный вид на порт и залив Гаваны. Его создатель спроектировал также и знаменитый «Брейкерс-отель» в Палм-Бич. Эта кубинская жемчужина была построена в испанском стиле, к главному входу вела длинная подъездная дорожка, обсаженная по сторонам стройными королевскими пальмами. Фойе отеля кричало о роскоши, пусть даже показной и хвастливой: мозаичные полы, мавританские арочные проемы и высокие потолки с балочными перекрытиями. Джек огляделся и заметил у стойки бара туристов, потягивающих обязательные «дайкири» с лаймом и «мохитос» с ромом. Он приметил также и группку бизнесменов, угощавшихся креветками величиной с кулак и лобстерами с топленым маслом. Из ночного клуба доносились звуки сальсы, смех танцующих людей, болтовня состоятельных европейцев, приехавших на каникулы.