Не вижу зла
Шрифт:
– Кто этот источник, о котором говорится в статье? – спросила Линдси.
– Я не знаю, – ответил Джек.
– Как, по-вашему, кто это?
– Не имею понятия. По дороге сюда я слушал кубинское радио. Они считают, что это Кастро.
– Очень смешно.
– Я не шучу.
Линдси встала и отошла подальше от стола. Она начала медленно расхаживать по комнате, по нескольку шагов в каждую сторону, поскольку помещение было очень маленьким.
– Им полагаете, это может оказаться правдой? Вы полагаете,
– Перед тем как приехать к вам, я позвонил Гектору Торресу. Он не пожелал со мной разговаривать.
– Тогда, наверное, это правда, – заявила она, и голос ее дрогнул. – Они договариваются.
– Я бы не стал спешить с выводами.
– Вы не знаете Дамонта. В глубине души он упрямец, способный добиться своего.
– Упрямец он или нет, но ему предстоит пройти долгий путь, прежде чем он сумеет завоевать доверие федерального прокурора.
– Торрес – просто мешок дерьма. Ему плевать на то, что Джонсон – скользкая личность, лишь бы он полз в нужном направлении.
– Мне об этом ничего не известно, – сказал Джек. – Если Джонсон может оказаться полезным обвинению, он должен заявить, что это вы застрелили своего мужа. Проблема заключается в том, что он уже показал под присягой, что в то утро был у вас дома и что ваш сын признался в совершении преступления. Так что эти два варианта трудно совместить.
Она перестала расхаживать по комнате и взглянула Джеку в лицо.
– Они прекрасно согласуются друг с другом.
Под ее взглядом Джек растерялся.
– Что вы хотите сказать?
– Брайан признался в совершении преступления, потому что…
– Почему?
– Потому что он думал, будто покрывает меня.
У Джека учащенно забилось сердце.
– В самом деле?
Она глубоко вздохнула и отвернулась.
– Линдси, Брайан действительно покрывал свою мать? – прямо спросил Джек.
Она по-прежнему не отвечала и избегала смотреть на него.
Джек повысил голос.
– На этот раз мне нужна вся правда, черт бы вас побрал. Довольно лжи. Вы говорите мне правду и, может быть, я сумею договориться с Торресом. Если вы будете продолжать лгать, я могу гарантировать, что вы умрете от летальной инъекции.
Она повернулась к нему лицом, в глазах ее стояли слезы.
– Брайан не убивал Оскара. Но и я тоже этого не делала.
– Тогда что случилось на самом деле?
Она снова вздохнула, пытаясь взять себя в руки.
– Большая часть того, что вы услышали об Оскаре, – правда Он был ужасным человеком, мерзко вел себя со мной, с Брайаном. Мы часто ссорились, и от этого больше всего страдал Брайан. Эта история с наушниками и то, как Брайан лишился слуха, – чистая правда.
– Но на этом правда и заканчивается? А все остальное, о чем вы рассказали присяжным, –
– Нет. Никоим образом. Секс. Оскар, и Джонсон, и я. Обо всем этом я тоже говорила правду. Он подмешал мне какой-то наркотик. Вот так все и началось.
– И вы сама не хотели этим заниматься?
– Нет. Вовсе нет. – Она сделала паузу, потом добавила: – Поначалу.
Джек тряхнул головой, чтобы удостовериться, что он все расслышал правильно.
– Что вы имеете в виду, говоря «поначалу»?
Она смахнула слезы с глаз, в голосе ее зазвучали вызывающие нотки.
– Как, по-вашему, Джек, что это значит? Это значит, что сначала мне не нравилось то, чем я занимаюсь, но со временем мои чувства изменились.
– Что вы хотите сказать? Над вами надругались, у вас начались психологические проблемы с собственной самооценкой…
– Я не ищу оправдания, ссылаясь на этот жалкий стокгольмский синдром, Джек. Мое отношение к нашему гадкому треугольнику не изменилось. Просто мои чувства к Дамонту стали другими.
– Вам понравилось заниматься с ним сексом?
– Дело не только в этом. Мне стал нравиться он сам.
– Как отнесся к этому Оскар?
– Спросите об этом врача по проблемам бесплодия, этого правительственного эксперта. Он рассказал присяжным все о содержании сперматозоидов-убийц в сперме Оскара, о его ревности. Новрач не понимал, что ревность Оскара никак нельзя было назвать нормальной. Ему не нравилось, что мы с Дамонтом начали заниматься этим по-своему и даже стали получать удовольствие.
– То есть ваши забавы вышли из-под контроля Оскара. Так получается?
Она покачала головой и коротко рассмеялась, но в ее смехе не было веселья.
– Оскар бывал счастлив, только когда держал под контролем все и всех. Он и кончить-то мог, лишь когда смотрел, как мы с Дамонтом занимаемся сексом. Он зарабатывал очки у своего папаши, передавая тому информацию о маршрутах патрульных судов Береговой охраны, которую получал от Дамонта. А я была своего рода порнографической разменной монетой, которой он расплачивался со своим приятелем Дамонтом за секретные сведения.
– А потом все рухнуло, – предположил Джек.
– Разумеется. Но это Дамонт придумал, как выйти из положения, а не я.
– Вы вдвоем разработали план?
Она медленно кивнула.
– В то утро я пошла на работу в госпиталь, а оттуда позвонила Дамонту, как он и рассказал потом присяжным. Но я не пыталась заманить его в дом, чтобы обвинить в убийстве, которое к тому времени уже произошло. Это все было частью плана. Я сказала ему. «Дамонт, приезжай. Дверь не заперта. Брайан будет спать еще целых сорок пять минут. Оскар заснул в спальне. Делай то, что должен».