Не влюбляйся в тёмного мага! Избранная невеста
Шрифт:
Защитник нагло дрых в сумке.
Пришлось очень постараться, чтобы взять себя в руки и все-таки дойти до библиотеки. Пусть даже эта дорога была в несколько раз длиннее обычной.
— Дарни, девонька, ты инкуба не бойся. Он на тебя запал, конечно, но мужик хоть и коварный, но справедливый, по-своему…
От неожиданного шепота чуть со стула не упала. Вопреки всему, ведьмочки в библиотеке еще не было. Как, собственно, и самого библиотекаря. Смотритель сейчас был не нужен, а так адепты могли найти книгу через особо настроенную
— Инкуба, — бездумно повторила.
Это надо же так влипнуть, а? Теперь понятно, откуда это желание и "не сдержался". Нелюдь любвеобильный действительно себя в руках держать не привык.
Молодой домовенок — а это был именно один из духов, смешно зашевелил мохнатыми ушами.
— Инкуба!
— Ага. Не признала? Ну так он рога свои прятал. И хвост. Мраково отродье!
Хвост. Инкубов ей видеть не доводилось. Слишком сильны и редко выходят из Мрака к людям.
— Откуда бы… — пальцы машинально перелистывали страницы.
В библиотеке было пусто, светло и тепло, а сердце вдруг сжала странная тревога.
Подскочила, едва соображая, что делает, и, не слыша уже тревожного оклика домовенка, бросилась к выходу. Едва вылетела в полуоткрытую дверь, как увидела вышедшую из-за поворота Айришу. Темная ведьма, одетая сегодня в роскошное изумрудное платье с пышной юбкой, вышагивала важно и едва не степенно. Угу, если бы не котелок в руке. Так что случилось? Она уже было хотела вернуться на место, когда в коридоре вдруг резко стало темно.
— Айри!
Собственный крик совпал с глухим ударом, странным, чавкающим звуком и стоном.
От ужаса волосы встали едва не дыбом. Казалось, происходит нечто настолько противоестественное…
— Птичка-невеличка, королевская пичужка… пичужка в клеточку попала, золоченую, резную. А темный обманщик кругами ходит, в омут заводит… — от пугающе-капризного, чуть плаксивого голоса стало по-настоящему жутко.
Она так и застыла на пороге библиотеки, лихорадочно пытаясь понять — что делать? Кричать? Звать на помощь? Посреди дня, в Аллийской Академии. Она не слышала от Айриши ни звука. Только глухая тьма, ни шороха, ни тени. По кому-то плачет хорошая трепка! Но Айри сильная ведьма, как на нее смогли напасть? Да еще обезвредить так быстро… И почему тьма не напала на нее? Библиотека так хорошо охраняется?
— Иди сюда, пташка, иди. Кровь неси, кровь древнего рода. Проклятого рода. Напои ею жаждущего, страждущим помоги… хи-хи. А то ведьмочку высосем, до днаа-ааааа…
Опять шантажируют?
“Никогда не иди на поводу у шантажистов. Это путь в никуда. Ты все равно проиграешь, но растянешь агонию”. Слова Мирая ночью показались жестокими. А предок будто что-то чуял. Знал.
Выйди она — и сама погибнет, и никто Айришу не отпустит.
Все мысли пронеслись за долю секунды. Сердце гулко бухало, во рту застыла горечь.
Не позволять себе думать о принятом решении.
Не отступать.
Не сдаваться.
Дело не в Роде. Не в происхождении. А в том, что у каждого человека есть предел. Предел страха за себя, предел отчаянья, предел… за которым ты или сломаешься, или изменишься. А Элигары не ломаются. Никогда.
Глубоко вздохнуть. И тихо поманить Тьму внутри себя, разжигая костер.
Всего три слова. Три слова, которые Черная смерть подсказал ей на самый крайний случай. Он наступил куда быстрее, чем они думали.
Да, охрана уже получила сигнал. Да, темные маги уже пытаются пробраться сквозь тьму. Но они не успеют, чтобы спасти, а она…
“Ilhe daar rraatte”.
Слова упали. Раскатились бусинами.
— Пти-ииичка! — заверещала темнота.
Ладони вспыхнули фиолетовым пламенем. Словно за спиной встал кто-то родной и близкий и крикнул: “Лети! Ты все сможешь!”.
И собственный голос изменился. Стал тяжелее, грубее:
— Повеселимся, ш-шутник?!
Девушки не владеют трансформацией. Не используют боевую магию. Не заигрывают с Тьмой, грозя сорваться в безумие силы.
Зрение обострилось до предела, и теперь она увидела и лежавшую навзничь подругу, которая на самом деле пыталась слабо шевелиться. И склонившуюся над ней тварь. Странного уродца — худого, с огромной головой и длинными руками, увенчанными впечатляющими когтями-саблями.
Он как будто присосался к ведьме, не давая той возможности сопротивляться. И… в него перетекали мерцающие искры. Одна за другой. И с каждой искрой он менялся. Вытягивалась спина. Укорачивались руки. Становились длиннее ноги. Голова приобретала нормальные пропорции.
И почему-то казалось, что как только преобразование завершится, сердце подруги остановится. Фиолетовая молния сорвалась с руки, ударив порождение в грудь и отбрасывая в сторону. Он зашипел и выругался — и даже голос изменился, становясь мужским, а не бесполо-визгливым.
— Ты ею подавишься. С-скотина. Присоска отвалится! — зашипела, чувствуя, что, кажется, во рту появляется что-то… лишнее.
Нет, не вторая челюсть. Но вот два очень острых клыка, из-за которых чуть сама себя за губу не цапнула… Как тут речи толкать?
Тварь вскинулась. По его сероватой коже пробежало мерцание, глаза показались пустыми провалами.
Больше он не разговаривал — напал. А она… сознание как будто выключило. Нет, Дари осознавала, что делает. Удар. Отскок, Поворот. Игривый смех. Поманить пальцем тварь, как собаку.
— Иди ко мне, моя прелесть длиннорукая. Люблю интересные экспонаты… — это она несет? Или?..
“Не мешай”, — Мирай.
Жесткая улыбка. Черные крылья смерти. Представился предок в веселеньком девичьем платьице.