Не вместе: Россия и страны Центральной Азии

25 декабря 1991 года Михаил Горбачев зачитал на советском телевидении свое последнее заявление и покинул пост президента СССР. Над Кремлем был спущен красный флаг, а вместо него без лишних церемоний поднят российский триколор.

Длительная история пребывания Центральной Азии в составе Российской империи и СССР также завершилась. Но точка в цепи событий была поставлена отнюдь не в Беловежской пуще и не отречением Михаила Горбачева.

Ослабление СССР вызвало распад социалистической системы. Это привело к глобальным изменениям в Европе, получившей целую группу

государств, в том числе и распадающуюся Югославию, и разводящуюся Чехословакию. Самые серьезные проблемы вызвал вопрос о единстве Германии. Старые страхи, порожденные мировыми войнами, возникли с новой силой. Маргарет Тэтчер выражала глубокую обеспокоенность появлением на карте Европы прежней объединенной и сильной Германии. Но единство Германии осуществлялось на демократической основе. Хотя и не все шло гладко, но объединение состоялось.

Еще больший шок вызвал скоропостижный распад СССР. Это была огромная имперская общность, которая объединяла, казалось бы, несоединимое. В составе Советского Союза пребывали ламаистская Бурятия, католическая Литва, протестантская Эстония, суннитский Туркменистан, шаманистская Якутия. На сессиях Верховного совета СССР соседствовали земледельцы, кочевники, промышленные рабочие и интеллигенты, военные и гражданские, островитяне и жители пустынь.

Крах СССР был столь стремительным, что практически стал для всех, в том числе и для аналитиков, и для политиков, и для разведчиков, полной неожиданностью. Большинство исследователей все-таки предполагали, что кризис примет затяжной характер, а советское руководство сможет принять меры, даже самые жесткие, для сохранения первого в мире социалистического государства. Тем более что консервативная попытка Ю. Андропова придать системе дополнительный импульс расценивалась как вполне вероятный сценарий для нового руководства страны. Не менее привлекательным, хотя бы на словах, был пример КНР.

Мягкое реформирование единой страны выглядело вполне предпочтительно и вероятно.

События августа 1991 года можно считать началом конца СССР. Победа путчистов могла остановить распад страны, законсервировать существующий советский режим на неопределенный период времени. Поражение ГКЧП означало, что никто и ничто не сможет противостоять краху СССР.

В пылу борьбы с ортодоксами, возглавлявшими Коммунистическую партию, демократы не считали необходимым обращаться к ленинскому завещанию, в котором вождь мирового пролетариата обращал внимание на особую роль партии в сохранении федеративного Советского государства. В своих «Последних письмах и статьях» он говорил о роли партийного авторитета, который сможет преодолеть трения государственных органов и национальных республик. Более того, вождь мирового пролетариата прямо называл Коммунистическую партию стержнем СССР, который позволяет преодолевать инерцию распада. Поэтому ликвидация 6-й статьи Конституции СССР, принятой при Л. Брежневе, в которой говорилось о том, что КПСС является ядром политической системы страны, была на деле борьбой против единства государства.

Август 1991 года покончил с Коммунистической партией Советского Союза, возглавлявшей и объединявшей общесоюзные государственные структуры. Закончилось и существование коммунистической доктрины как государственной идеологии СССР.

Монолитности КПСС в августе 1991 года уже не было. Известную самостоятельность по отношению к центральным партийным органам проявляли компартии прибалтийских республик и Закавказья. Положение было весьма серьезным. Настолько, что делегаты, представлявшие коммунистические партии Узбекистана, Казахстана, Киргизии, Таджикистана и Туркменистана на XXVIII съезде КПСС приняли заявление, в котором наряду с традиционной поддержкой курса партии, осуждением раскольнической деятельности некоторых коммунистов выделялось несколько моментов. Они выступили за сохранение СССР, за обновленную федерацию. «Выступая за полную самостоятельность компартий союзных республик, мы принципиально высказываемся за единую КПСС». Делегаты также выступили за «совмещение должностей Генерального секретаря КПСС и Президента СССР». [1] В то время было

понятно, что сохранение единства страны зависит от сохранения единой правящей партии.

Но самый сильный удар по единству страны нанесло формирование самостоятельной компартии Российской Федерации. Ортодоксальные коммунисты сделали то, чего не смогли все вместе взятые демократические группировки. Этот шаг нарушил баланс между центральными и республиканскими органами, по сути поставив под сомнение деятельность ЦК КПСС как полномочного руководящего органа. Несомненно, что кумир ортодоксальных коммунистов И. В. Сталин немедленно расстрелял бы их за подобную инициативу. Тем более что такой прецедент в советской истории уже был. Послевоенное «Ленинградское дело», сфабрикованное в отношении видных деятелей ленинградской партийной организации и руководящих работников, выходцев из Ленинграда, ставило им в вину сепаратизм, противопоставление себя ЦК ВКП(б) и попытку создания компартии РСФСР [2]

Победа над ГКЧП и видное невооруженным глазом шаткое положение М. Горбачева, отражавшее очевидную сомнительность властных полномочий общесоюзных государственных органов, повлекли лавинообразную суверенизацию союзных республик. Несомненный лидер борьбы с ГКЧП Борис Ельцин еще за год до трагических событий, 6 августа 1990 года, в столице Татарстана Казани говорил: «Берите столько суверенитета, сколько сможете». И это пожелание запомнилось всем. А поскольку суверенитет бывает только полным, то и союзные республики сочли, что ход событий просто обязывает их двигаться к независимости.

Парад суверенитетов набирал скорость и стал необратимым. Пример подавала Россия, Декларация о государственном суверенитете которой была принята 12 июня 1990 года. 16 июля 1990 года Верховный совет Украинской ССР провозгласил государственный суверенитет. 3 августа 1990 года был принят закон «Об экономической самостоятельности Украины». Аналогичные документы принимались в других республиках.

Тон задавали также прибалтийские республики, которые были признанными лидерами «тихой борьбы» за выход из состава СССР. Они были признаны независимыми 6 сентября

1991 года. 31 августа 1991 года были приняты Декларации государственной независимости Узбекистана и Кыргызстана. 9 сентября 1991 года на внеочередной сессии Верховного Совета Таджикистана были единогласно приняты: Заявление о государственной независимости Республики Таджикистан, Постановление о внесении изменений и дополнений в Декларацию о суверенитете Таджикской Советской Социалистической Республики (принятую 24 августа 1990 года) и Постановление о провозглашении государственной независимости Республики Таджикистан. Позже идею национального суверенитета стали реализовывать в Туркмении (соответствующая Декларация была принята в октябре 1991 года) и в Казахстане (16 декабря 1991 года).

Как писал впоследствии российский премьер Е. Гайдар: «Первое, что произошло после крушения коммунистического режима, стержнем которого были КПСС и КГБ, – объявление бывших союзных республик о своей независимости». [3] Западные республики бывшего СССР были достаточно известны в мире. Украина и Белоруссия, пусть даже формально и под нажимом Сталина, были членами ООН. Прибалтика уверенно рассчитывала на свое место в Европе. Но вот восточные республики Закавказья и Центральной Азии были практически неизвестны и непонятны для внешнего мира.