Не возжелай
Шрифт:
Олег уже засыпал, когда водитель ударил по тормозам.
– Твою мать!
Под машиной что-то лопнуло. «Мерседес» повело в сторону, он остановился.
– Вот уроды! – Родик выдернул из кобуры пистолет, вышел из машины.
Водитель исполнял функцию телохранителя. Родик был опытным бойцом, но в одиночку он не смог удержать ситуацию под контролем. Какие-то люди набросились на него, сбили с ног.
У Олега оружия не было, но все же он оказал сопротивление. Открылась дверь, какие-то личности с пропитыми рожами вытащили его из
В себя он пришел в лесу. Он сидел на земле, привязанный к дереву, а на него смотрели знакомые уже рожи. От них разило перегаром, хоть спичку не зажигай.
Один тип, крупный, с длинными сильными руками, держал в руках его бумажник. Там банковская карточка, наличность. Вряд ли этот мутант с гипертрофированной физиономией знал, как пользоваться карточкой. Поэтому он и не спрашивал пароль. Зато наличность пересчитал. А там девятьсот долларов и восемнадцать тысяч рублей.
– Забирай все! – разрешил Олег.
Он глянул по сторонам, но Родика нигде не увидел. Неужели убили?.. Но если так, то и его не пощадят. Хотя и могут. Если Захар организовал это нападение с целью запугать… Если это Захар…
– Тебя забыл спросить! – ощерился детина, засовывая деньги в карман.
– Кто вы такие?
– На том свете узнаешь. Когда спросишь, кто тебя угандошил…
Детина отбросил в сторону бумажник, вынул из-за пояса пистолет Родика, направил его на Олега и нажал на спусковой крючок.
– Бахах! – От его крика зазвенело в ушах.
И кровь застыла в жилах.
– Что, страшно стало?!.. Ничего, больше пугать не стану. – Детина снял пистолет с предохранителя, передернул затвор.
– Я могу вам заплатить!
– Не мне. Ты, козлина, сестру мою обидел.
– Твою сестру?
– Люба ее зовут.
– Люба?!
Олег до боли закусил губу. Да, с Любой вышло нехорошо. Запала хватило только на одну ночь, утром он на Любу уже и смотреть не мог. Он сказал, что любовь прошла, она устроила ему истерику, пришлось выставить ее за дверь.
– Обрюхатил бабу, будешь теперь алименты платить.
– Алименты?
– Пятьдесят тысяч долларов в месяц.
– Ну хорошо!
Олег согласился бы и на миллион долларов, лишь бы его отпустили. А там он уже разберется.
– Настучишь ментам – за изнасилование сядешь, понял?
– Я Любу на насиловал.
– А братве на зоне все равно! – осклабился детина. – Если закрыли, значит, лохматил. А у нас там таких любят. Петушить…
– Я все понял.
– Любку обратно к себе на работу возьмешь. Будешь платить ей на пятьдесят штук больше.
– Договорились.
– И смотри у меня!
– Ну что ты!.. Я же вижу, какие вы тут крутые!.. Лихо вы меня подрезали! – Олегу понадобилось усилие, чтобы изобразить удивление.
– Еще не подрезали! – В руке у детины вдруг появился нож.
Олег напрягся: мало ли что у этого кретина на уме. А тот зашел сзади, затаился. Олега залихорадило от нервного напряжения. Он не видел нож, но чувствовал его на своей шеей. Одно движение, и все.
Но детина не стал его убивать. Он разрезал веревки, дал пинка и засмеялся, глядя, как Олег убегает от него. Похоже, этот придурок всерьез поверил в свою победу.
Шашлычная принадлежала Араму, а за ним своя, армянская, мафия. Дорофей наехал на него, но из города нагрянули внушительного вида люди. На этом все и закончилось. Дорофей признал право сильного и отступил. Но никто не мешал ему гулять в шашлычной за свой счет.
Все, закончились посиделки в оврагах за перевернутым ящиком. Теперь они с пацанами будут гулять цивилизованно – пить хорошую водку, закусывать горячим. И девочек должны подвезти. Арам все организовал, за дополнительную плату. Три девочки на пять рыл, не так уж и плохо. Будет и четвертая, но чисто для Дорофея.
Пять бойцов у него в подчинении. Пацаны все пьющие, но отчаянные. Он уже поставил на уши весь поселок. И до комбината добрался. Плевать ему на Любку, она всего лишь повод снять плату за право работать на его земле. Пятьдесят штук в месяц, и никаких проблем.
– Ну, пацаны, будем! – Дорофей поднял стопку.
– Дорофей, братуха! Если бы не ты! – Шулик пустил пьяную слезу.
– Если бы не вы, пацаны… За вас!
Дорофей и сам чуть не прослезился. Лихо они проворачивали свои дела, и этим он мог только гордиться. Особенно круто поступили с папочкиным сынком. И выследили его, и ленту с шипами на дорогу выложили. Мало того что бабки с него сняли, так еще какую рекламу себе сделали. Теперь все будут знать, что банда Дорофея контролирует химический комбинат. И снимает дань с капиталистов, которые эксплуатируют рабочий люд. А таких в поселке половина.
– Дорофей! – встрепенулся вдруг Частик, здоровяк с изуродованным ухом.
Но Дорофей не понял его. И приложился к стопке. В этот момент перед лицом что-то мелькнуло, и стакан больно врезался в зубы и, разбиваясь, влез в рот.
Дорофей не понял, откуда взялись люди с битами. Но понял, что за них взялись всерьез. Очередной удар по голове сбил его с ног; он упал, попытался подняться, но на него рухнул Боров.
Дорофей сам выбрался из-под Борова, но тут же снова получил по голове.
Очнулся он в машине, связанный по рукам и ногам. На голове у него был мешок, завязанный на горле. Он исходил на желание задать вопрос, но кляп во рту мешал это сделать.
Машина остановилась, его вытащили из салона, бросили на землю. С головы сняли мешок, и он увидел здоровяка в кожаной куртке, который и не думал прятать лицо. Он стоял на фоне полной луны, курил и смотрел на Дорофея бездушными глазами.
– Знаешь, кто я такой? – спросил он.
Дорофей мотнул головой. От страха у него отнялся язык, и он не мог произнести ни слова.