Не время умирать
Шрифт:
Если кто-то из них сейчас…
Потом магазин встал на место, Тим передернул затвор и понял, что стрелять больше не в кого. Он попал.
Книжник сделал шаг, другой, вышел из тени, оставляя на загустевшей крови отпечатки рубчатых подошв, и замер над телами.
Бидон и Глаз не шевелились – наповал.
У Зайки еще подергивалась нога. Мелко-мелко дрожала, словно Зайка замерз, лежа на холодном бетоне. Он был невысокий, толстозадый и рыжий. Двенадцать-тринадцать зим от силы, не больше. По виду еще тин, никак не чел.
Может, у кого-то получалось убивать между делом,
Конечно же, иначе нельзя. Добрый – значит мертвый, хочешь выжить – стреляй!
Пуля развернула рыжему затылок, среди обломков кости влажно блестел мозг. И эти подергивания… Беспощадный его забери!
Помни, что она говорила! Если не ты, то тебя!
Он оглянулся.
Страшное содержимое ангара тонуло в полумраке.
Тела напоминали пластмассовые манекены, в беспорядке разбросанные вдоль стен. Если здесь, среди изуродованных трупов, кто и прятался, то искать неизвестно кого и неизвестно зачем Книжнику вовсе не улыбалось. Бежать. Бежать, пока не поздно. Правдами или неправдами проскочить через Таун, добраться до Стейшена, забрать спрятанную вакцину и не останавливать гребную тележку, пока впереди не покажутся огни Вайсвилля. Там он среди своих, а в Парке для него своих нет. Нельзя спасти мир, когда мир этого не хочет.
Книжник сделал еще шаг и замер, прислушиваясь.
Он слышал чье-то дыхание. Точно. В темноте кто-то шумно дышал.
Тим снова достал свой чудо-фонарик и несколькими энергичными нажатиями разогнал динамо. Белый луч запрыгал по завалам из человеческой плоти, выхватывая из сумрака детали, которых Книжник предпочел бы никогда не видеть.
Звук дыхания внезапно прекратился.
Книжник замер, но потом снова двинулся вперед, выставив перед собой фонарик и ствол автомата.
– Кто здесь? – крикнул он и удивился, насколько жалко прозвучал окрик.
Ответом была тишина. Только пискнула под ногами испуганная крыса, и несколько серых бестий бросились врассыпную, ища убежища среди изломанных тел.
Справа раздался хруст и негромкое довольное чавканье.
Постоянно приостанавливаясь, Тим шел в глубину ангара, оставляя за спиной распахнутые ворота. Он остановился над вэрриором с перерезанной глоткой. Тот лежал навзничь, выставив на обозрение кусок трахеи. На его плече замер, словно в сладком сне, мертвый тин. Рядом, раскинув татуированные руки, лежала застреленная жрица. Тим перевел луч фонарика чуть левее и увидел глаз. Вполне живой блестящий глаз, глядящий на него из-под завала мертвых тел. Глаз моргнул и прищурился, наводя резкость. Тим ожидал найти живого, но все равно невольно отпрянул, нащупывая пальцем спусковой крючок.
– Выходи! – крикнул он срывающимся голосом. – А ну-ка, выходи! Стрелять буду!
Окровавленные тела зашевелились, выглядело это так, словно трупы ожили от крика Книжника, поползли в разные стороны, и на свет фонаря из груды мертвой плоти выбралась низкорослая худая герла. От одежды на ней остались едва прикрывающие наготу клочья, на смуглой коже застыла запекшаяся кровь, глубокий порез на щеке и разбитое надбровье превращали лицо в подобие шаманской маски. Ни раны, ни корки запекшейся крови не мешали разглядеть густую сеть тату, покрывавшую ее от макушки до пяток.
Разукрашенное тело выдавало в ней жрицу – служительницу Беспощадного, избранную властвовать над Сити по праву рождения. И еще… Несмотря на распухшее от ударов лицо, можно было легко рассмотреть, что восставшая из мертвых герла хороша собой и едва ли прожила более 13 зим. Юная жрица молчала и дышала шумно и неровно, с присвистом выдувая воздух из распухшего и наверняка сломанного носа.
Именно этот присвист и услышал Книжник.
– Выходи! – приказал Тим решительно и повел стволом, указывая, куда именно надо стать. – Руки вверх подними и выходи!
Жрица вышла в полосу света и замерла, подслеповато щурясь.
И тут Книжник увидел то, чего не заметил ранее.
– Трахни меня Беспощадный, – прошептал он негромко и опустил оружие. – И что теперь с этим делать?
Жрица была беременна. Совсем беременна, если можно так сказать. Сквозь лохмотья вызывающе выпирал ее окровавленный живот, покрытый плотной вязью ритуальных тату.
И этот живот шевелился.
Жрица смотрела на Книжника из-под спутанных, взявшихся коркой волос, на удивление, спокойным, чтобы не сказать, холодным взглядом, от которого становилось не по себе.
Книжник облизал пересохшие от переживаний губы.
– Не бойся, – сказал он вполголоса.
Это звучало как неудачная шутка. Герла явно его не боялась или, если смотреть на ситуацию трезво, боялась не больше, чем он ее.
Тим уже открыл рот, собираясь начать расспросы, и тут же вспомнил, что они находятся среди множества мертвецов, к которым он только что прибавил еще троих. И еще, что на звук выстрелов могут подтянуться такие персонажи, что Бидон, Глаз и Зайка покажутся ангелами, преждевременно покинувшими этот свет. И что прежде всего надо уносить отсюда ноги, а задавать вопросы – потом, когда они окажутся в безопасности и на солидном расстоянии от этого страшного места.
– Надо уходить, – сказал Тим, не отводя взгляда от шевелящегося живота жрицы.
Та не сводила с Книжника глаз и явно размышляла о том, насколько он может быть для нее опасен. Судя по всему, опасным Тим не казался.
– Ты ранена?
Жрица покачала головой.
– Идем, – приказал он, и она послушно пошла за ним.
Возле «своих» мертвецов Тим приостановился.
Патроны и еда. Полезные ништяки в карманах. Так нужно.
Добыча оказалась достойной. Челы были отлично вооружены, рюкзак потяжелел настолько, что Книжник с трудом забросил его на плечи.
Потом он содрал с низкорослого Зайки куртку, стряхнул брызги крови и мозга с вытертого воротника и набросил на плечи жрице. Жрица возражать не стала, благодарить тоже, только запахнулась поглубже, принимая заботу как должное. Живот под курткой все равно не поместился. Она подняла с пола автомат Глаза и вопросительно посмотрела на Тима.
Он молча кивнул.
Выйдя из ангара, Книжник огляделся и свернул налево.
– Нет, – сказала она неожиданно низким голосом. – Туда нельзя. Там смерть.