Не время умирать
Шрифт:
Если уж он развязал Бегуну руки, то смешно мешать ему действовать.
Позиция казалась надежной. Массивная эстакада прикрывала их и от снайперов, охраняющих мост, и от стрелков, расположенных на небоскребах со стороны Тауна. Зато пулемет Бегуна отлично простреливал все пространство перед выездом с эстакады.
Вождь шагнул к пулемету и едва не рухнул, как стреноженная лошадь. Он посмотрел на Сибиллу, продолжавшую держаться за его ногу, с удивлением, как будто он впервые ее увидел.
– Ноги мои отпусти, – сказал он почти ласково. – Я ж наебнусь!
Сибилла с трудом отпустила колени вождя и села в стороне.
Глаза у нее были мутные, словно она все еще приходила в себя после удара. Нехорошие были глаза. Бегун присмотрелся и решил не церемониться. Он схватил жрицу за плечо и рывком поднял на ноги.
– Ленту! – заорал он в лицо Сибилле. – Ленту мне подавай! Потом валяться будешь!
Крик подействовал на жрицу, как ледяная вода. Сначала она отшатнулась, но через секунду уже бросилась на свое место, к патронной коробке.
На лице вождя возникла довольная ухмылка, он стал поудобнее и положил пальцы на гашетку. Книжник спрыгнул с облучка и снял со спины автомат.
Бегун осклабился.
– Что, Червячок? Помочь решил?
Он развернул турель в сторону эстакады, повел стволом вправо-влево, примериваясь к прицелу. Книжник присел у колеса ган-кара, спрятавшись за перекрученной железной балкой отбойника.
Только бы челы из Тауна не остановили повозки! Пусть Беспощадный будет милостив, и он получит свою добычу!
Рот у Книжника пересох, сердце стучало в ребра, но он не боялся – предчувствие битвы заставляло его кровь вскипать. Он плотно прижал приклад к плечу, вдыхая запах сгоревшего пороха и оружейного масла – самые успокаивающие ароматы в мире. Еще летом он брезговал брать в руки оружие, а сегодня не представлял, как без него можно выжить.
«И это тоже называется взрослеть», – подумал Книжник.
Ган-кар с преследователями вынесло из-под эстакады боком – ни притормозить, ни остановиться на льду возница не мог! На гололед и рассчитывал Бегун, выбирая позицию для засады.
Лошади перебирали ногами, стараясь зацепиться подковами за гладкий черный лед, но копыта проскальзывали, повозка шла юзом. Пулемет Бегуна зарычал, выплевывая струю свинца, на Книжника полетели горячие гильзы. Книжник даже не успел нажать на курок. Машинган вождя был наведен на цель умелой рукой, а что пулемет может сделать с живыми мишенями на расстоянии чуть больше полусотни ярдов, Книжник уже видел во время штурма Вайсвилля.
Поток свинца ударил в лошадей, в повозку, в двух вэрриоров в ней и за несколько секунд превратил все в фарш из дерева, металла и плоти. Потом машинган лязгнул и захлебнулся, затрещали вращающиеся вхолостую стволы. После грохота пулемета стало совсем тихо, так тихо, что Книжник подумал: заложило уши. Разбитый кэрродж валялся на земле, катилось прочь оторванное колесо. Разбросанные вперемешку куски человеческой и лошадиной плоти мало напоминали то, чем были несколько секунд назад.
– Ходу! – крикнул Бегун, пытаясь перезарядиться. Новая коробка с лентой никак не хотела становиться на место, и Бегун бил по ней кулаком.
– Ходу, Червь! Гони! Гони, блядь!
Тим запрыгнул на козлы и щелкнул вожжами, как заправский возница. Уговаривать лошадей не пришлось – они взяли с места, быстро набирая темп. Вьючная кобыла припустила следом.
Из темного провала под эстакадой им в спину ударил пулемет, но пули лишь застучали по металлу ограждения. Ган-кар беглецов уже катился прочь, уходя под прикрытие развалин.
Глава 10
Ожерелье Сибиллы
Прибрежное шоссе тянулось вдоль пологого берега, петляя вместе с рекой. Нависающие над водой участки дороги давно обвалились в воду, на их месте торчал частокол источенных временем и влагой балок. Лошадей приходилось пускать шагом, чтобы не сорваться в темные воды Гранд-Ривер, покрытые коростой шуги.
На противоположной стороне реки, наползая друг на друга, громоздились скалы, и течение набивало в каменные карманы у их подножия матовую ледяную пену. От обжигающего ветра та начинала смерзаться коркой. Эта корка напоминала куски жира, плавающие в остывшем супе, их постоянно подхватывало течение и уносило на стремнину, где под черной водой скрывались острые, как зубы хищника, бетонные осколки, куски арматуры, ржавые лезвия листового металла.
Книжник вспомнил, как Гранд-Ривер несла их с Белкой на своей спине, и содрогнулся. Туман был настолько густым, что скрывал и здания на противоположном берегу, и развалины прибрежных строений справа от шоссе. Казалось, город исчез, растворился, осыпался пылью, но Таун оставался на месте: он прятался на скалах, за густым белесым молоком испарений.
– Не отстают, – констатировал Бегун, опуская монокуляр. – Просто боятся подъезжать ближе. Далеко нам еще?
– Не знаю, – пожал плечами Книжник. – Тогда было темно, мы плыли по реке. По воде всегда все ближе. Но это должен быть большой порт: корабли, пирсы, верхаузы в несколько этажей. Много таких высоких железяк – кранов. Мимо никак не пройти. Заметим.
– Ближайший мост на ту сторону в Рокбридже, – сообщила жрица и добавила, вроде как между делом: – Но это в Горячих Землях.
– Полезная информация, – сказал Бегун. – Ты стараешься нас вдохновить? Или испугать?
– Я хочу сказать, что порт расположен на другой стороне реки. Как мы туда переправимся с ган-каром, грузом и лошадьми? Вплавь?
Судя по тону, Сибилла немного пришла в себя, хотя все еще выглядела потрепанной, как кролик, попавший под повозку. Во всяком случае способность разговаривать повелительно к ней постепенно возвращалась.
– К вечеру станет еще холоднее, – Тим поглядел наверх. – Ночью будет мороз.
Он старался при любых обстоятельствах проявлять дружелюбие. Чтобы выжить, нужно сотрудничать. Чтобы сотрудничать, надо доверять друг другу. Книжнику было трудно убедить себя не ненавидеть Бегуна, но, как выяснилось, даже это оказалось возможным. С доверием пока не получалось, но Тим над этим работал.
– От холода сядет туман – это плохо, придется ехать вслепую, – продолжил он. – Но есть и хорошая новость: если мороз продержится ночь, то к утру на реке станет лед.