Не все желания должны сбываться
Шрифт:
Не знаю как, но ноги сами привели меня к этому месту. Я ведь совершенно не задумываясь, брела по городским улицам. Но каким-то необъяснимым образом, оказалась тут. Перед не до конца отреставрированной церковью.
Она предстала передо мной, словно из ниоткуда. Увидев её, я резко замерла. Это было неожиданно. Оглянулась по сторонам, будто ища подвох. Да нет. Вот Макдональдс, клумбы, даже детская площадка за торговым центром, на месте. Зажмурилась и потрусила головой. Церковь не исчезала. Надо же. Бывает же так.
Я огляделась ещё раз. Теперь уже в поисках прохожих.
"А вдруг, мой скетч именно там?"
Нужно зайти и проверить.
Как и почти всегда, спонтанно пришедшая мысль не давала времени на раздумья, а требовала немедленных действий. Это как в задачке: у меня дано – одна проблема, потерянный скетч. А решение, с кучей неизвестных, возможно, находилось прямо передо мной.
Ещё раз осмотрелась.
"Да никто на меня не смотрит", – с этой мыслью шагнула вперед, к тяжёлым деревянным дверям. С силой дёрнула резную ручку, дверь тихо скрипнула. Я прошмыгнула внутрь, надеясь, что никто не успел меня заметить.
Едва закрыла за собой дверь, как гул эха пронёсся по помещению. Но сегодня оно не казалось таким пугающим. Во второй раз всегда не так страшно.
В рюкзаке вновь зазвонил телефон.
– Чёрт, достали, – сняла рюкзак со спины, поставила его на грязный пыльный пол и достав мобильник, просто выключила его.
Убрала гаджет и подняла рюкзак. Хотела отряхнуть, но тут заметила, что ровно под моими ногами, где только что стоял рюкзак, лежал раскрытый скетчбук.
– Мой родненький, – радостно прошептала, поднимая его и вытирая от пыли и паутины. – Ты мой хороший. Ты же у меня один такой.
Я стояла возле выхода и разговаривала с блокнотом так, будто это самый близкий человек.
– Один ты меня понимаешь. Не то, что эти все, – бубнила себе под нос, снова вспомнив про утро дома, и в школе. – Кругом одни эгоисты, никому до других дела нет.
За окнами, которые и без того давали мало света из-за толстого слоя пыли и цветных витражей, теперь стало совсем темно.
"Затмение"? – Мелькнула мысль.
Убрала скетчбук под мышку, накинула на одно плечо рюкзак и только собралась выйти, как снаружи послышался громкий звук, напоминающий грозу и громкие тарабанящие звуки по окнам и в дверь.
– Ого, ливануло, – вслух поразилась я и отшатнулась от двери. – Нет, уж. Я тут подожду.
Подняла голову и крикнула глядя в купол:
– Слышь, старуха? Приютишь именинницу? – Смеясь, спросила в никуда.
В помещении стало прохладно. Место, конечно, не самое приятное, но всё лучше, чем выбегать под такой ливень. А судя по стуку, возможно и град.
Я прошла дальше, вглубь здания. Зашла в другую комнатку, совсем небольшую и без окон. Возле одной из стен стояло высокое сооружение, строительные леса. Тоже с опалинами от огня, покосившиеся. Но не падали. Я пошатала конструкцию. Каждый мой шаг, каждый звук отдавал гулким эхом, чем немного пугал. Но со временем мозг адаптируется и на слух уже не так всё страшно. Да и к полумраку глаза привыкли быстро. Я села на подножку строительного сооружения из досок, достала из под мышки свои рисунки и начала их рассматривать.
На последних страницах были уже и новые одноклассники, включая Барбоскину. При виде её, даже в карандашном исполнении, внутри снова закипела обида, сильнее прежнего.
– Ненавижу, – сквозь зубы, процедила я.
Затем, открыла рюкзак, достала оттуда один из карандашей и начала интенсивно, вымещая злость на бумаге, зачёркивать рисунки один за другим. Всех, кто бесил.
Алиске, этой стукачке мелкой, замалевала рот, чтоб хоть здесь не визжала. Маме – ноги, а то ей вечно нужно спешить.
– Доченька, – кривляясь, произносила вслух, – что бы ты хотела на день рождения? Ну что ты, мамочка. Мне ничего не надо. Все мои желания тут. Главное, скетчбук со мной. Вот моё желание. Вот, – я чёркала и чёркала, даже язык высунула, так увлеклась.
Машке, у которой глаза даже на моём штрихованном черновике глазищи вышли лучше, чем хотелось бы, закрасила их так, что лист чуть не порвала. Тохе…
Сначала просто перечеркнула его, потом чуть подумала и помиловала. Всё он единственный, кто пытался за меня заступиться. Достала из пенала, брошенного на пол, ластик, стёрла перекрёстные линии и поправила рисунок. Потом посмотрела ещё раз. На листе бумаги Тоха стоял спиной, точнее, уходил, держа за руль свой дурацкий велосипед. Раз мстить, значит, всем. Взяла и замалевала его велик. Показалось, что даже услышала хриплый звон его колокольчика.
– Так вам, – я была довольна собой. Злость вышла.
Внезапно, будто раздались шаги. Там, за стеной, в основном помещении. Я вздрогнула и замерла. Снова шаги. Тихие, словно крадущиеся. Поджала губы и начала собирать в пенал карандаши и стёрку. Сердце стучало так сильно, что отдавало молотками в ушах. Чего уж там, конечно, я испугалась. Но не выдуманной Тохой ведьмы. А того, что это мог быть бомж или чего хуже – охрана. Я потихоньку озиралась в поисках чего-нибудь, куда можно спрятаться. Но как назло, сидела в самом неудачном месте. Ни окна, куда выпрыгнуть, ни мебели, ни даже бочки, как там, чуть дальше. Вот влипла!
Шаги становились чётче и ближе. Пенал был у меня в руках, я дёргала замок, но он никак не застёгивался. Скетчбук лежал на коленях.
Вдруг, из-за стены показалась тёмная, невысокая фигура. Вроде, и понимала, что кто-то идёт, но когда увидела силуэт, всё равно испугалась. Вскрикнула и вскочила. Блокнот, как и пенал, из которого всё высыпалось, повалились на землю. Подскочив, я больно ударилась головой о деревянную перекладину строительных лесов. Чертыхнувшись, потёрла макушку.
– Что ж за день-то такой? Скорей бы он закончился, – с досадой выругалась я.