Не все жили долго и счастливо
Шрифт:
Меланья оглянулась. Посторонний шум заставил ее отвлечься от просмотра, однако, к удивлению ведьмы, источником полета разнообразной утвари оказалась она сама же. Всего лишь подсознательный гнев, чувство, вызванное созерцанием близости Андрея и Кати. Меланья не сразу осознала это. И продолжая не понимать причины своего странного интереса, бестелесная сущность древней ведьмы запустила следующую запись.
Двенадцать «белок в колесе» – напуганные и злые гости особняка искали выход уже часа два. И что удивительно, делали это совместно. Дрязги и взаимные обвинения, отложенные до лучших времен, уступили
Меланья ухмыльнулась. За время своего существования она видела уже все. И если бы не Андрей, просмотр закончился бы очень быстро. Но с момента «оживления» Кати чехарда, устроенная ребятами, каким-то невероятным образом превратилась в довольно занимательное зрелище.
А дом, наполненный предметами под действием ведьмовских чар, начинал пробуждаться. Медленно. Постепенно. Будто понимая, что жертвам просто некуда бежать.
Зло, которое скрывалось в фолиантах, в мирное время дремлющих на массивных полках, так и норовило засосать жизненную силу молодых гостей. Но конкуренция со стороны куда более страшных предметов несколько ограничивала объем возможной добычи.
Всего несколько не всегда заметных изменений – и сущность этих вещей, заложенная Меланьей или ее единомышленниками, вырывалась наружу с желанием доказать свою преданность. Сувениры, игрушки, статуи… даже некоторые представители кухонной утвари приготовились дать бой или хотя бы подразнить носителей живых душ.
Изменился и автопортрет Берлоньи, колдуньи возжелавшей вечной жизни, но в отличие от Меланьи, не имеющей на это сил и безжалостности. Открытые глаза выпускали заложенные в картину чары и заставляли забыть о последних минутах жизни. Именно по этой причине Андрей, вместо того чтобы укрыться от кусачего монстра, раз за разом возвращался к непременно удивляющемуся созданию Меланьи.
Да, с количеством мозгов у этого представителя фауны особняка ведьма явно просчиталась. Однако крокодильи челюсти смогли частично компенсировать скорость и быстроту реакции монстра. Выпученные глаза, полуметровый рост и искусанный им самим же длинный язык – крокидог казался лишь неудачным экспериментом. Пока не отхватывал своими зубами кусок плоти и не повергал врага наземь.
Первой с ним познакомилась Ира Баранова. И если бы не Андрей, удирающий от Сергея с Виктором, крокидог пополнил бы список личных достижений. Вряд ли монстр задумывался о негласном продвижении по карьерной лестнице. Но все же подсознательно он наверняка ощущал гордость хозяйки за своих самых смертоносных тварей. А потому мужчина с пистолетом, отбросивший пергидрольную вкусняшку буквально за секунду до костедробительного укуса, порядком разозлил крокидога.
Каково же было его недоумение, когда, сбежав в одну сторону, Андрей вновь появился с противоположной. И за первым выстрелом последовал второй.
«Больно, больно, больно… БОЛЬНО!!!», – провопило бы чудовище, если бы могло говорить. Но оно не могло. И потому просто переходило из позиции в позицию, пытаясь приготовиться к следующему визиту стрелка.
А Искрина заело. Каждый раз по пути от крокидога напарываясь на открывшую глаза Берлонью, он мгновенно забывал о случившейся стычке и выпускал очередной патрон в давно мертвую плоть. После шестого круга патроны в пистолете закончились, и удивленный
Монстр защелкал челюстью, а Андрей почему-то вновь выбравший тот же путь отхода остановился, ощупываясь. Нож с резной рукоятью был подарен другом еще во времена до злополучного ареста. И делалось это оружие на заказ. Каким же образом столь знакомые изгибы торчали сейчас из уха взбесившегося недопса?
Андрей осмотрел пистолет. Пули определенно пропали не сами собой, а следы на морде крокидога свидетельствовали о недавних ранениях.
«Интересно, дойдет или нет». – Меланья спешно нашла другой ракурс, позволяющий рассмотреть выражение лица Андрея.
Тот взглянул на часы.
– Ага! – обрадовалась Меланья.
– Блин, – медленно отступая назад, пробормотал Андрей.
Крокидог не пугал его. Вернее, не приводил в ужас. Враг – есть враг, какое бы лицо или форму он сейчас не принял. А тяжелая голова с массивной челюстью настолько затрудняли продвижение вперед на этих худеньких лапах, что если бы не злобное выражение глаз, этого монстра впору было бы пожалеть.
Андрей оглянулся. Последнее, что он помнил – Виктор и Сергей, пришедшие на помощь девушкам и в вопросе его вины принявшие сторону Вероники. Очень неприятно, когда тебе не верят, но вдвойне неприятно, когда свидетельство твоей невиновности находится всего в трех метрах, а обвинители куда-то исчезли.
– Парни, вы где?! – крикнул Андрей, не упуская из виду пытавшееся скулить чудо-юдо.
– Ты живой? – донеслось со второго этажа. – Что это было? Оно мертво?
– Нет еще. Поднимайтесь!
Сергей, Виктор и Ира неуверенно столпились за Андреем. Рассматривая злобное создание, они освещали части его тела фонариками, терли собственные глаза и щипали друг друга. Но проснуться не получалось.
– Почему ты сразу не расстрелял обойму? – с видом знатока поинтересовался Виктор.
– А я вообще стрелял?..
Ребята переглянулись.
– Да, с интервалом в пару минут. То есть с несколькими интервалами.
Андрей замялся. Но все же, почесав затылок, выдал свою теорию:
– Что-то в этом доме начисто стирает память.
– Да, неужели! – притворно изумился Сергей. – Поднимите руки, кто еще не переболел здешним склерозом.
– Понятно. А причину установили?
– Нам бы причину этого установить, – поднимая табуретку с целью самообороны, пробормотал Виктор.
Андрей вставил новую обойму и разрядил ее в монстра. Но крокидог лишь сильнее задергался. Не желая сдаваться, он хромал к своим целям с неистребимым упорством, заставив Андрея вытащить револьвер с серебряными пулями.
– Красивый, – «заценила» оружие Ира Баранова.
– Типа древний. Купил на всякий случай.
– Может, поджечь? – Все еще надеясь избавиться от галлюцинаций, Сергей потряс головой.
– Думал об этом, – выпалил Андрей. – Разнесет огонь по всему дому. Вот если его связать…
– Есть желающие подойти?!
– Неа, – подмигнул Андрей и произвел два выстрела.
Монстр издал звук, который издали можно было принять за стон. Но все же это был лишь внутренний клич ярости. Меланья обделила «песика» голосом. И эта немота сейчас усилила и без того всепоглощающую жажду убийства.