Не все золото, что блестит
Шрифт:
До клиники машина долетела минут за пятнадцать. Благо время ночное, да и мигалка сыграла свою роль. Дежурная смена активно оказывала медицинскую помощь пациентке. Юрий Алексеевич отметил слаженность и профессионализм своих коллег. Необходимости в его участии не было. Он вышел в приемный покой для встречи с мужем. Тот сидел на стуле, обхватив опущенную голову руками. Создавалось впечатление, что он ничего не видит и не слышит. Врач тронул за плечо. Мужчина медленно поднял голову. В его взгляде застыл один вопрос: «Что с ней?»
– Теперь, можно сказать, угроза жизни миновала. Вовремя привезли. Ребята сработали грамотно, – ответил на немой вопрос Юрий Алексеевич. Подполковник тяжело вздохнул.
– Так что же произошло? – теперь уже вслух поинтересовался доктор.
– Извините за ночное вторжение. Спасибо за участие и содействие. Можно мы с вами встретимся завтра? Сейчас я плохо соображаю. Ребенок у меня дома один остался. Боюсь, проснется и напугается. Поеду я, – попросил Красильников.
– Завтра,
– Обязательно приеду. У меня к вам еще одна просьба, – заметно нервничая, обратился Красильников, – Пожалуйста, не регистрируйте поступление моей жены в клинику. Лучше, если об этом никто знать не будет. Создайте для нее, по возможности достойные условия. Завтра я вам все объясню.
Юрий Алексеевич кивнул. Подобные ситуации в его практике случались и не раз. Это он уже проходил.
Роман Николаевич приехал на дачу к доктору вечером следующего дня. После непродолжительного чаепития, мужчины уединились. Решено было прогуляться по проселочной дороге. Медленно, не торопясь, направились в сторону лесочка.
Даже не знаю, как все случившееся объяснить, – начал Красильников, – мы с Анной женаты уже пять лет. Растет сын Никита, которому в настоящее время три года. Хочу сразу предупредить, что разница в возрасте у нас двенадцать лет и у меня это второй брак. В предыдущих отношениях детей не было, прожили с первой женой семь лет. Разошлись. С Анютой поженились по большой любви. Я служу в органах внутренних дел, карьера сложилась удачно. В семье тоже покой и порядок. Ничто не предвещало этой катастрофы. Ничего недостойного за женой не замечал. Вчера вечером ходили поздравлять мою сестру Юлию с днем рождения. Компания собралась привычная. Все мы дружим между собой уже много лет. Юлька хватила лишнего, с ней это бывает, и при всех заявила, что моя жена спит с Вадимом. Вадим это наш общий друг, мы с ним дружим со школы. Он был дважды женат, но больше двух-трех лет семейной жизни не выдерживал. В настоящее время находится в свободном плаванье. Анюта, как услыхала, выскочила из-за стола и бегом домой, я за ней. Закрылась в ванной. Я предлагал по-хорошему поговорить, разобраться, она молчит за дверью. Подумал – пусть успокоится. Прилег на диван, задремал. Вы, конечно, удивились, что я на слова сестры не отреагировал. Сказать честно, баба она склочная, всю грязь о людях собирает. Частенько случались проколы. Рассказывает о том, чего в помине не было. А жена, женщина ранимая, скандалить не будет. Очнулся. Тишина. Аня, Аня – ни звука. Выбил дверь в ванную, она лежит на полу, на раковине две пустые баночки из-под таблеток. Вызвал машину и к вам.
– С сестрой то поговорили? – поинтересовался Юрий Алексеевич
– Поговорил. От своих слов не отказывается. Утверждает, что это правда.
– А этот, ваш друг, Вадим не пожелал объясниться? – не отступал доктор
– Сегодня целый день пытался с ним связаться. Телефон вне зоны действия. Вот и думай что хочешь.
Юрий Алексеевич остановился.
– Как бы там ни было, очень прошу вас, не выясняйте пока отношений с женой. Мы поработаем с ней, успокоим. В настоящее время она очень слаба. Давайте договоримся – я вам позвоню, когда можно будет с ней встретиться. При любом раскладе, будем помнить, что в жизни всякое бывает. Даст Бог обойдется. А коль грешна она, так нужно быть милосердным. Не спешите с выводами и решениями.
На обратном пути доктор рассказывал собеседнику, почему и как у людей возникает желание свести счеты с жизнью. Вспоминал случаи из практики. Расстались мужчины удовлетворенные встречей. Красильников старался не показать своих тревог и переживаний. Да разве профессионала обманешь?
Глава 4
Страшненькая очкарка
После того как больная с трудом проглотила несколько ложек супа, и наотрез отказавшись от котлеты с картофельным пюре, отвернулась к стене, Зоя Ивановна, прихватив поднос с посудой, потихоньку вышла из комнаты. Юрий Алексеевич попросил ее с особенным вниманием отнестись к пациентке. В клинике Зоя Ивановна была личностью известной, можно сказать, легендарной. Молоденькой девчонкой, после окончания училища, пришла она работать в клинику. По началу никак не могла привыкнуть к специфике медицинского учреждения, к неадекватности пациентов. Со временем больные стали для нее как дети, которые не понимают, что с ними происходит. Она настолько душой прикипела к больнице, к коллективу, что уже не мыслила своей жизни без этой тяжелой и очень неоднозначной работы. Женщина обладала редким даром – уметь жалеть. Ее жалость не унижала и не оскорбляла людей, скорее наоборот, внушала уверенность. Жалея, она взывала к самым лучшим, самым светлым сторонам души больного человека. Эта необыкновенная женщина, можно сказать, вернула к жизни ни один десяток отчаявшихся людей. Она одинаково успешно находила общий язык с мужчинами и женщинами, молодыми и стариками. Вся ее внешность располагала к ней, полного телосложения, статная, с крупными, но мягкими чертами лица, удивляла необыкновенно красивыми, чуть раскосыми карими глазами. Темные, тронутые сединой волосы, гладко зачесаны назад и собраны на затылке в пучок. Большие, сильные руки, играючи, легко управлялись со шприцами, ампулами, капельницами и прочими инструментами. Глядя на руки, кажется, что они грубые, жесткие, на самом деле, необыкновенно мягкие и нежные. Ее голос не спутаешь ни с одним другим, речь плавная с милой, легкой картавостью.
Юрий Алексеевич подробно проинформировал Зою Ивановну, каким образом общаться с молодой женщиной, назначил курс лечения, строго настрого запретил любые контакты с родными и близкими. Сон, покой и постоянное наблюдение за поведением больной. Сестра в душу Анне не лезла, к разговору не приглашала. Очень важно, чтобы она сама захотела поделиться наболевшим. Анна же не торопилась откровенничать. В ее памяти всплывали те или иные картины детства. Она часами лежала с закрытыми глазами, вспоминая прошлое.
Вот она маленькая девочка, сегодня ей исполняется шесть лет. Как повелось в семье, на день рождения девочки приглашаются исключительно взрослые дяди и тети. С кем-то мама вместе работает, кто-то живет по соседству. На протяжении многих лет гостевой контингент не менялся и маленькая Аня знала для кого накрывается вкусный стол. Больше того, она знала заранее, кто из гостей какой подарок принесет. Тетя Оля всегда неизменно дарила куклу и книжку. Причем такая книга уже была у девочки, но ей строго-настрого запрещалось об этом говорить, когда принимала подарок и благодарила тетю Олю. Тетя Таня с дядей Женей дарили какой-нибудь конструктор, дядя Женя считал, что девочка должна развиваться и отсутствие отца в некоторой степени компенсируется сборкой игрушки, поскольку будет развиваться техническое мышление и образное восприятие. Тетя Лена всегда дарила какую-нибудь яркую, вещь в виде платьица, кофточки или юбочки. Сама будучи непревзойденной модницей, она считала, что вкус и умение красиво одеваться, нужно развивать с детства. Дядя Паша и тетя Алла, как правило, приносили что-то движущееся, это мог быть вертолет, автомашина или паровоз. Мальчиковая тема им была ближе, поскольку они вырастили сына, который женился и родил своих двух пацанов. Похоже, они не делали больших различий между увлечениями мальчиков и девочек, ребенок он и есть ребенок, а ему всегда интереснее играть с тем, что летает, плавает или ездит. Никого и никогда не интересовало, а что же на самом деле хочется получить в подарок девочке в единственный ее день в году – день рождения. Анюта видела себя на сцене известной певицей. Она самая красивая на всем белом свете, у нее самое чудесное платье, ее освещают самые яркие лампы, а зал полный зрителей и все хлопают и кричат «браво».
В семье Анны было всего три человека и все женщины: мама – Антонина Сергеевна, бабушка – Ольга Владимировна и собственно сама – Анюта. Три женщины одного рода-племени, одной крови, казалось бы, должны иметь множество точек соприкосновения, схожие характеры, одинаковое понимание жизни, но в действительности, это было не так. Особенно ярко проявлялись различия в отношении мамы и бабушки к маленькой Анечке. Антонина Сергеевна обращалась к ребенку всегда только по имени: – «Анна, принеси мою сумку», или «Анна, убери свои игрушки», никогда не ласкала дочку, не брала на руки, не играла с ней. Отношения между матерью и ребенком носили, если так можно выразиться, оттенок официальности. В голосе звучали нотки сдержанности и легкого раздражения. Мать никогда не наказывала девочку, в классическом понимании этого слова, не лишала сладостей, не ставила в угол, не била. В случаях, когда Антонина Сергеевна была не довольна поведением дочери, она просто прекращала всяческое общение с ней и переставала замечать. Анечка словно переставала существовать в этом мире. Вроде, вот она есть здесь и сейчас, но как только в комнату входила рассерженная мать, дочь словно растворялась в воздухе. Ее не видели, не слышали, не замечали. Девочка «собиралась в маленький комочек», забивалась в угол, сидела там тихо и долго, чаще всего до глубокой ночи. Бабушка осторожно вынимала уснувшего ребенка из угла, раздевала и укладывала в кроватку.
Полной противоположностью в своих проявлениях к девочке была Ольга Владимировна. Бабушка обожала внучку. Называя ее цветочком или воробышком, она активно участвовала в жизни девочки. Пожилая женщина любила и жалела Анюту, старалась окружить ее вниманием и заботой. Они вместе обшивали кукол, гуляли в парке, танцевали и пели, используя в качестве микрофона толкушку для приготовления картофельного пюре. Бабушка была лучшей подругой, с которой можно поделиться самым сокровенным. Ольга Владимировна не случайно уменьшительно-ласкательно называла Анюту воробышком. Она и впрямь выглядела серенькой, безликой птичкой, постоянно о чем-то щебечущей. Внезапно прибегала в кухню и так же внезапно убегала. Но бегал и щебетал этот птенчик только тогда, когда отсутствовала Анна Сергеевна. В присутствии дочери нежность и доброта прятались в самые потайные места и дома воцарялись сдержанность и учтивость. Бегать по квартире, по понятным причинам нельзя, петь и танцевать – верх невоспитанности. Ольга Владимировна несколько раз пыталась поговорить с дочерью на тему воспитания внучки, но та заявила: – «Мой ребенок, как считаю нужным, так и воспитываю». С одной стороны, спорить и ругаться не хотелось, а с другой она чувствовала себя приживалкой. Пенсия маленькая, своего жилья нет. Дочка работает одна, причем работает много и хорошо зарабатывает, содержит ее и Анюту.