Не вся трава зеленая

Гарднер Эрл Стенли

– Кто вас направил ко мне?

– Никто. Я оказался в безвыходном положении – мне нужны деньги, и я готов продать машинку первому встречному.

– Вам нужны наличные?

– Да.

Она покачала головой и сказала:

– В этом доме многие пользуются пишущими машинками, но почти ни у кого из них не найдется той суммы, которую вы хотите за нее получить.

– Не хочу показаться чересчур назойливым, – не унимался я, – но прошу вас: напечатайте что-нибудь на этой машинке. Я мог бы в качестве компенсации части суммы взять вашу машинку

и, разумеется, получить немного денег, чтобы не остаться внакладе.

– Сколько вы хотите получить денег?

– Прежде мне нужно увидеть вашу машинку.

Она посмотрела на часы и пригласила:

– Входите.

Ее квартира состояла из двух комнат с временной перегородкой, за которой была кухня. Портативная машинка стояла на ветхом карточном столике, перед которым помещался складной стул. На столике лежали страницы рукописи, вся мебель свидетельствовала о том, что пользуются ею довольно давно. Не то чтобы у вещей был обшарпанный вид, но и новыми их нельзя было назвать.

– Вы живете здесь одна? – спросил я.

Ее взгляд стал вдруг подозрительным.

– Какая вам разница? Давайте посмотрим вашу машинку, – сказала она, снимая свою со стола и ставя на стул.

Я открыл футляр и поставил машинку на стол.

Она вставила лист и начала печатать, правда, двумя пальцами, но у нее это хорошо получалось.

– Что вы пишете? – поинтересовался я. – Романы, статьи, рассказы?

– Что придется, – ответила хозяйка. – Меня зовут Энними Клинтон.

Я быстро осмотрелся вокруг. Повсюду тут и там валялись журналы; увидел я и книги с адресами магазинов. На полке лежала стопка пакетов, где, как я предположил, хранились отвергнутые редакторами рукописи.

Она быстро собрала со стола страницы и положила их текстом вниз на пишущую машинку.

– У вас очень хорошая машинка, – сказала женщина.

– Превосходная!

– Сколько вы хотите за нее? – спросила она.

– Я бы хотел сначала взглянуть на вашу.

Она подошла к стулу, взяла рукопись, положила ее в книжный шкаф, убрала мою машинку, а свою поставила на стол. Затем как-то нехотя протянула мне листок бумаги.

Машинка оказалась старой и к тому же давно не чищенной. При работе она издавала звук, похожий на треск молотилки, а буквы «е» и «а» получались совсем отвратительно.

– Итак? – спросила она.

– За свою машинку я возьму вашу и еще сорок долларов наличными.

Она некоторое время обдумывала предложение, потом сказала:

– Позвольте мне еще раз попробовать.

На сей раз она печатала несколько дольше. Я видел, что ей хочется заполучить мою машинку.

– Двадцать пять долларов, – наконец сказала она.

– Сорок, – ответил я. – Эта машинка как новая.

– Тридцать.

– Пусть будет тридцать пять, и по рукам.

– С вами трудно иметь дело, вы крепкий орешек.

– Мне нужны деньги, но у меня хорошая пишущая машинка, а ваша нуждается в серьезном ремонте.

– Я знаю.

После некоторого раздумья она предложила:

– Я могла бы дать вам сейчас пятнадцать долларов, а двадцать через две недели.

Я отрицательно покачал головой:

– Мне срочно нужны деньги.

Она вздохнула с сожалением:

– Тогда я вам не покупатель.

– Ладно, – ответил я. – Попробую стукнуться к соседям. Кто живет в квартире 62-Б?

– Там нет никого.

– Квартира не сдается?

– Там жила женщина, но съехала. Нэннси Бивер. Она говорила, что ее имя звучит именно так, с двумя «н»: Н-э-н-н-с-и.

– Тоже пишет?

– Думаю, что да. Она много работала на машинке. Хотя я не встречала в продаже ее книг.

– Общительная?

– Не могу сказать, но вообще она неплохой человек. И так неожиданно уехала! Я ничего и не подозревала до вчерашнего дня.

– Любовники?

– Не знаю. Здесь каждый живет своей жизнью. Например, в квартире 60-Б живет пара Остинов. Я не знаю, чем они занимаются. Он, кажется, где-то при должности. Что касается ее… Я никогда не слыхала, чтобы у них стучала машинка. Мне кажется, она художница. Они оба очень скрытные. Этот район города вообще отличается замкнутым образом жизни. – Она подумала с минуту, а потом добавила: – Это единственный способ выжить здесь.

– А мисс Бивер не намекала вам, что собирается уезжать? – спросил я.

– Нет, я ничего такого и предполагать не могла, пока она не начала выносить из квартиры картонные коробки и чемоданы.

– Выносили вещи грузчики?

– Нет, таксист, – ответила она. – Она договорилась, чтобы он помог ей.

– Картонные коробки и чемоданы, говорите вы?

– Да, картонные коробки. Наверное, с полдюжины, клеенные лентой и с почтовыми наклейками. Сначала она вынесла коробки, а примерно через полчаса вернулась и забрала чемоданы.

– Все это время ей помогал водитель такси?

– Да.

– Желтое такси?

– Да, по крайней мере, я так думаю.

– Один и тот же водитель?

– Не знаю. Господи! Почему вы так интересуетесь Нэннси Бивер?

– Будь я проклят, если я сам знаю, – сказал я, – но мне нравится сопоставлять факты, чтобы понять людей. Любого человека я рассматриваю как потенциального героя рассказа. То, что вы мне поведали, возбудило мое любопытство.

– Короче, она уехала, и вы не сможете продать ей пишущую машинку.

– Вы не думаете, что мисс Бивер вернется?

Она покачала головой.

– Скажите, – начала она опять, – сколько вы хотите заработать на машинке?

Я снова посмотрел на ее машинку.

– Не могу вас порадовать. Ваша машинка в том еще состоянии. Ее нужно почистить, смазать, отрегулировать.

– Это давно надо было сделать, но я все откладывала. Когда нет постоянной работы, на статьях и тому подобном много не заработаешь. Я не могу без машинки, но у меня не так много денег, чтобы купить новую. Некоторые гонорары, которые я получаю за рассказы, составляют меньше пяти долларов… знаете, в этих дешевых журналах…