(Не) выдаваемая замуж
Шрифт:
Глава 6
Первым попавшимся им заведением был небольшой ресторанчик паназиатской кухни. Туда они и завернули.
Булат пил зеленый чай и наблюдал, как Гульнара ловко расправляется с помощью палочек с сетом из двенадцати роллов.
Проголодалась? Нервничает? Или… в самом деле беременна?
Булат осознал, что уже ничему не удивляется. Это раз. А два — ему не на что жаловаться. Потому что он получил согласие. Булат хотел получить руку Гульнары? Он ее только что получил. Правда, как говорится,
Пиликнул телефон. Булат специально освободил себе всю первую половину дня, но мало ли… Это пришло сообщение от Ватаева.
Марат Ватаев: За мою дочь отвечаешь головой.
С тестем Булату, конечно, повезло. Как утопленнику.
Булат Темирбаев: Разумеется.
Негромко стукнули отложенные в сторону палочки.
— Наверное, у тебя есть вопросы?
— Есть.
Гульнара протянула руку, взяла чайник и налила себе чаю.
— Спрашивай.
— Какой месяц тебе нравится для бракосочетания?
— То есть, на счет свадьбы — ты это серьезно?
— А ты на счет беременности?
Они замолчали, глядя друг на друга. Булат смотрел на девушку напротив, на высокие точеные скулы, на темные волосы, на мягкие губы без помады. Смотрел в глаза, затененные длинными ресницами. И говорил себе: «Это моя будущая жена. Это мать моего будущего ребенка».
Булат не был готов к появлению таких слов в своей жизни. Он даже не думал в направлении таких вещей, как брак, жена, ребенок. И вдруг вот так… раз… и… И отторжения нет. А какое-то странное чувство удовлетворения от мысли о том, что сидящая напротив девушка скоро будет принадлежать ему. В том смысле, в каком женщина принадлежит мужчине. Когда мужчина смотрит на нее и знает, что это — его женщина.
Нет, это все-таки это очень неожиданно. Очень. И ощущение легкой сюрреалистичности от происходящего есть. Где-то на периферии. Там же, где прячется удивление от того факта, что никакого сожаления нет.
Булату тридцать пять лет. Он, если так можно сказать, убежденный холостяк. Булат вообще никак себя не идентифицировал в этой системе ценностей. Он просто жил так, как ему было комфортно. И вот теперь внезапно его жизнь опрокидывается, и в ней появляется девушка, которую он скоро назовет своей женой.
Как тут не охренеть? Вот и Булат охренел.
О чем тут сожалеть? Вот и Булат не сожалел.
— Ты прав, — между тем, вздохнула Гульнара. — Я наворотила дел. Но когда я увидела тебя у отца… Когда он сказал, что ты просишь моей руки… Я не знаю, что на меня нашло.
Гуля снова взяла палочки, пару раз ими щелкнула — и со вздохом вернула на место.
— То есть… — начал Булат осторожно, — Ты не беременна?..
— Я не знаю! — Гульнара это почти выкрикнула. Потом шумно выдохнула. — Врач сказала, что для точного диагноза нужно подождать несколько дней!
— Ты была у врача? Что-то случилось?
— У меня по-прежнему нет менструации! — выпалила Гульнара. И мгновенно вспыхнула и уткнулась носом в чашку с чаем. Туда и забормотала: — У меня был
Под конец ее голос упал почти до шепота. А румянец сполз с лица на шею и начало груди. И это почему-то умиляло. Какая же ты все-таки еще девочка, Гуля. Несмотря на прицельную стрельбу глазами и гордо задранный нос. Булату очень хотелось взять ее за руку, погладить — но почему-то решил, что сейчас его прикосновения ее больше напугают, чем успокоят. Придется работать голосом.
— Гуля, я врач. И, хоть и не гинеколог, прекрасно осведомлен о женской физиологии. Не стесняйся и говори как есть.
— Тогда ты знаешь, что… — она говорила все так же негромко, почти шептала, не отрывая взгляда от чашки, — что ребенок мог получиться, даже если ты… ну… это…
Она не договорила. Отвернулась и уткнулась носом в плечо. У нее очень красивый профиль. И совершенно пунцовый румянец.
Булат договорил за Гулю. Она хотела сказать — даже если он не кончил. Да, Булат что-то такое смутно помнил. Что такое бывает. Можно будет детально уточнить, Булат знал, кому с этим вопросом можно позвонить. Но это не имеет никакого значения принципиально — беременна Гульнара или нет. Для вопроса номер один — свадьбы — это уже не имеет никакого значения.
Зато другие слова имеют значение.
— Да, я знаю, — отозвался он. — Гуля, пожалуйста, извини меня за те слова. Что я… ну, думал, что ты беременна от другого мужчины и хотела, чтобы я признал этого ребенка своим. Я знаю, что ты так не поступила бы. Я был не прав. Извини.
Изящный профиль сменился красивым и смущенным фасом.
— Ничего страшного, — тихо отозвалась она. — Какая теперь разница? — Гульнара еще раз вздохнула. — Ой… Ну почему я не промолчала… Ну зачем ты пришел к отцу?!
Хорошие вопросы. Ну ладно, Гуля — она молодая и импульсивная. Но Булат-то… Чем объяснить эти его, мягко говоря, нелогичные поступки? Такое впечатление, что он всеми силами пытается сделать так, чтобы роль мужа Гульнары досталась ему, и как можно скорее. И на безальтернативной основе.
Звучит как бред. И при этом подтверждается всеми его поступками в последнее время.
— Гуль, уже все случилось. Давай вернемся к моему вопросу.
— Какому?
— Как ты смотришь на август?
Гуля подперла щеку рукой — Булат вдруг понял, что это ее излюбленный жест.
— Ты прав. Отец теперь это так не оставит. А что до месяца… Боюсь, решать это не мне.
— А кому?
— Маме и Мамме-Мии.
— Так. А вот с этого места поподробнее.
— Ну и как он тебе?
Милана взяла в руки чайник и начала наливать им чай. С ответом она не торопилась.
— Что ты молчишь? Булат тебе не понравился?
— Понравился. На тебя похож.
Марат сложил руки на груди.