Не взывай к справедливости Господа
Шрифт:
– А наши, кровные, Поликарп Матвеевич где! Мы же пахали на совесть! Я к главбуху пойду! Вот они – процентовки! Весь объём налицо! Здесь по-плохому, без северных надбавок на сотню тысяч выполнение!
– Не ходи в бухгалтерию, там люди из конторы сидят. Главбуха арестовали. Мотай отсюда со своей оравой побыстрее, пока на тебе, как на соучастнике не отыгрались! «Вован» тебя провёл по бумагам как руководителя подрядного ИЧП «Майна». Опустил тебя «Вовик». «Майна», говорит, ему самое – то! А прокуратура любит пошарить там, где светло. Ключи от сейфа ищет под фонарём, а не где
– А Вы как же?
– Я в финансах «не курю»! Не копенгаген, как говаривал наш «Вова». Моя задача – народ. А свои сроки у меня на все будущие времена «замётаны». Тьфу, чёрт! Дурной пример заразителен! Я своё, Кирилл Семенович, отсидел. «Там хорошо, но мне туда не надо!» Помнишь, как у Высоцкого? Ну, давай, собирай ребят – и на вечерний поезд, Усть-Илимский проходит ровно в полночь. Попутного ветра тебе!
Сказал, как в воду глядел. Вышел Назаров на улицу, а там уже на заносах снег дымиться начал, верёвки вьёт, жгуты белые – оттепель.
А в этих каторжанских краях оттепель понятие относительное. Утром было минус 52 градуса, а после обеда стало минус 35. Считай, весна пришла.
Ну, влип! Что же я ребятам скажу? Командировочные проедены. А до Москвы шесть тысяч километров, да от Москвы – пятьсот. Во дела!
Постоял Назаров, поёжился под ветерком и снова повернул туда, откуда только что вышел:
– Поликарп Матвеевич! Выручай! Нам бы денег на билеты только! Ребята меня на ремни изрежут – ни зарплаты, ни дорожных… Поликарп Матвеевич…
– Деньги – коварная вещь. Тебе дай, а потом ночами спать не будешь. Ты ведь не отдашь?
Назаров молча кивнул головой – откуда он возьмёт.
– Вот видишь! А ты говоришь – дай! Дам я тебе. Дам. Оборудование своё ты всё равно не довезёшь. Вот мы и махнёмся: часы на трусы!
«А, чёрт с ним, с инструментом и оборудованием! Они, конечно, денег стоят, но и бригада не за так работала. Хоть что-то сорвать с этого «Вовунчика» – штуку ему в горло!» – Кирилл с радостью пожал руку Наседкину:
– Забирай всё! Там – как раз нам на дорогу! А остальные пусть Сова платит!
Но Сова платить ничего не стал. Пока – суть да дело, пока пилили неделю на поезде, пока отмывались в бане, а, как пришли в контору, там, на дверях печать – все ушли по своим срокам.
Вот тебе и – шабашка!
Случилось самое удивительное, что может быть в наше время: мошенников посадили! Ну, что стоило Сове отстегнуть прокурору откат, получили бы и наши горемыки свои законные. Ан, нет! Как говорится в том мире: «Жадность фраера губит…».
Глава третья
1
Господи! Что ещё нужно человеку! Живи и дай жить другим.
Кирилл, вытянув ноги, откинулся на спинку ребристого, из струганных деревянных брусков паркового диванчика. Рядом гомонили дети и воробьи.
Лето. В груди у него, как будто медленно разжималась тугая пружина. Жизнь в последнее время никак не давала повода для слабины. Оголтелая, бесцеремонная она, как и люди её, эту жизнь, делающие, заставляла Кирилла Семёновича Назарова быть всегда начеку. Почти в прямом смысле, –
Горько усмехнулся Кирилл своему ассоциативному мышлению: «Надо же, что пришло человеку в голову!»
Одну такую «штучку» он, вывернув взрыватель, только что выбросил в мутные воды тамбовской реки с непонятным названием Цна. Вот сказал, словно сквозь зубы цвиркнул. Туда же булькнул и матово-белый цилиндрик взрывателя.
Теперь, брезгливо вытерев руки о джинсы, он облегчённо вздохнул, – какой же омерзительный страх он носил в себе! Ребристый черепаший панцирь гранаты никак не загородит тебя от бесовщины окружающего мира, где в последней горькой строке могут поставить знак препинания, точку, в любое время и тебе.
Всё его прошлое, особенно в последние годы, когда кончилась утопия социальной справедливости, было похоже на затянувшийся пионерский слёт, где на призыв «Будь готов!» ты должен отвечать – «Всегда готов!».
То есть, готов ко всему.
Государственная машина рассыпалась стремительно. И, чтобы не попасть под её потерявшие управление колёса, надо самому встать на рельсы, пусть и проложенные безумным, хамоватым рельсоукладчиком. Главное – не соскочить по дороге.
А Назарову пришлось выпрыгивать на самом быстром ходу.
Устроился после Сибири по рекламному объявлению в ООО «Монтаж-Сервис» к «Акимычу», как сами работники называли свою контору.
Работа знакомая: «плоское катай, а круглое таскай. Что не поддаётся – ломиком!»
До него там, в прорабах, был один малый, да почему– то сбежал. «Ну, его! – говорил Акимыч. – С ребятами общего языка не нашёл. На нефтебазе емкость монтировали, вот и полез прораб внутрь сварные швы проверять, а кто-то из шутников лючок и прихватил сваркой. Жара стояла страшная. Внутри яйца ошпаришь. А эти хлопцы и давай молотить кувалдами по обечайке. Грохот подняли, как на полигоне. Я как раз на площадке был. Что такое? – спрашиваю. А ребята хохочут и ещё пуще жарят по железу. Пришлось вмешаться. А прораб тот и за расчётом не пришёл. Выскочил из ёмкости, уши зажал и убежал куда-то. Вот на его место я тебя и возьму. Где же ты околачивался? Мне такие люди, как ты – во, как нужны! Забирай чертежи и давай, командуй. Подпиши с ребятами договора на объём работ и – вперёд! Форвертс, как говориться!»
Но долго работать Назарову в ООО «Монтаж-Сервис» тоже не пришлось. Даже отпуск не отгулял…
Монтажная контора «Акимыча» рухнула тут же, как только неизвестным «народным мстителем» был повален прямо на мраморную лестницу губернского «Белого дома» председатель фонда инвалидов Гриша Расплюев, заметный человек в областном депутатском корпусе.
Гриша, мужик ещё вполне трудоспособного возраста, но порядком огрузший и уже заметно сдавший в свои пятьдесят с небольшим лет. Несмотря на хромоту – сорвался в детстве с чужой голубятни – и одышливость, он был вполне свой малый: не дурак выпить, особенно в хорошей компании и за счёт клиента.