Не забредай в Топи
Шрифт:
Присел на корточки, раздвигая руками листву и колючие ветки. В какой-то момент мне показалось, что они сами легко поддаются моим рукам, и образуют небольшой проход. Прополз я в этот туннельчик и оказался у кромки лесного озера. Такого же, как то, на котором любит рыбачить отец, только чуть более заросшее тиной и кувшинками. По поверхности воды скользили водомерки, где-то глубже трепыхались маленькие головастики и разноцветные рыбки.
Вода тронулась рябью, и тут я догадался наконец поднять свой взгляд. И обомлел.
Тёмные волнистые пряди её волос скрывали грудки и утопали где-то в глубине, так что оценить их длину было нельзя. Её кожа была аристократично бледной, даже отдавала слегка синевой. А глаза… какие у неё глаза! Большие-пребольшие. Чёрные, словно вороново крыло или тот самый квадрат на известном произведении искусства. Я видел собственное отражение в её глазах, и уже не мог отвернуться. Ни отец, ни обратная дорога, ни что-либо ещё уже не занимало и не интересовало меня так, как это девушка. И я сказал самую банальную вещь, что мог бы вообще сказать:
– Привет. А ты тут одна плещешься?
Она улыбнулась одними губами, глаза же остались неподвижными, отражая нелепого неуклюжего парня – меня.
– Одна, совсем одна. А кем будешь?
Когда она произносила шипящие звуки, то слегка свистела. Я сразу догадался, что её шёпот слышал, пока шёл по лесу. Но откуда она могла знать, что я приду?
– Я Павел. Павел Валентинович, – зачем-то добавил я с отчеством. – Мы с отцом на рыбалку, это самое, приехали.
– Оч-чень приятно, Павел. Я Акулина.
Она окунулась в воду по шею и подплыла чуть ближе. В этот момент мне показалось, что я проглотил язык. Мне стало так стыдно и неловко.
– Отчего ж ты краснеешь? Девушек не видал никогда?
– Ну, таких вообще-то нет…
– Это каких же «таких»? Голых, что ли?
Она засмеялась простым девичьим смехом. Напряжение теперь полностью прошло. Обычная девчонка. У меня таких, вон, полдвора ходит. Только одетых, разумеется.
Я уселся на траву, поводил рукой по поверхности воды. Не цапнула. Ну, значит, и не опасная.
– Пить хочеш-шь? Ты пей. Вода чистая.
– Ага, с головастиками и рыбками. Потом дизентерию как схватишь.
Акулина задумалась. Тряхнула своей чёрной гривой, наделав кучу брызг.
– Тут неподалёку источник есть ключевой. Сходи да напейся. Только потом вернись, а то мне скуч-шно.
Я послушал её и, обойдя озерцо справа, действительно увидел маленький ручеёк, выбивающийся из-под камней. До чего ж там была вкусная водица. Уж и не припомню, чтобы мне доводилось чего-то вкуснее пить.
Потом вернулся к Акулине. Мы разговаривали обо всём на свете. Сперва я рассказал ей о семье, о школе, об увлечениях, о том, что не люблю рыбалку, но люблю лес.
Очнулся я, когда меня резко тряхнули за плечо, и то открыл глаза не сразу. Это был отец, и он был взбешён больше, чем когда-либо.
– Ты что тут делаешь? Я кому говорил, на Топи не соваться?
Он резко поднял меня в воздух, удерживая за руку, и поволок прочь. Я сперва пытался упираться ботинками, но отец оказался сильнее.
– Батя, да ты погоди. Тут же девушка!
– Девушка? Какая ещё девушка?
Вертя головой во все стороны, я пытался выглядеть Акулину. Может, её скрывают заросли или она вышла из воды и улеглась на траву на противоположном берегу. Но Акулина словно испарилась. А отец продолжал тащить меня дальше от озера.
***
С отцом обсуждать произошедшее было бесполезно, поэтому дома я спросил у мамы о Топях. Что это за место, и почему папа так испугался. Мама побледнела, на миг отставила свой утюг в сторону, забыв его при этом выключить, и зависла, уставившись в одну точку на стене. Пока утюг не начал шипеть от переполнявшего его пара, мама ни на что не реагировала.
– Что я такого спросил? Топи… как топи.
Я боязливо покосился на дверь гостиной, где сидел в кресле вытянув ноги, отец с газетой в руках. Интересно, насколько он поглощён сейчас спортивной колонкой? Может ли подслушать наш разговор?
– Из того, что я видел, Топи не похожи даже на болото. Обычное такое озеро. Вода чистая. Ну, водорослей много, ну, подумаешь.
– Мавки, – почти беззвучно, одними губами, прошептала мама и принялась с большим усердием проглаживать все складочки на рубашке, особенно возле кармана.
– М… кто?
– Нельзя о таком говорить. Беда придёт.
– Я не видел никаких мавок.
Мне показалось, что мама облегчённо выдохнула.
– Тебе очень повезло. Они могут затянуть и не отпустить…
– Да кто они такие?
Мама выключила утюг, рассеянно кинув рубашку к остальному поглаженному белью, устало опустилась на деревянный стул и потёрла запястье. Она всегда так делала, когда чего-то боялась или нервничала.
– Я точно не знаю, это всего лишь поверье, предрассудок. Это злые духи, опасные и вредоносные. Они способны сбить случайно забредшего в лес с пути, заманить его в глушь…
Я невольно вспомнил голос, что звал меня продвигаться дальше по лесу, и по спине пробежали холодком мурашки. Неужели меня звали мавки?