Не забудь меня
Шрифт:
— Ты там, что, готовишь? — прерывает меня догадливая Риз.
— Ага. Пеку.
— Печёшь? У тебя, что, гости?
— В точку.
— Расскажешь? Кто он?
Не удержавшись, я нервно хихикаю.
— А что сразу он-то?
— Ну, — выдыхает в трубку мой агент. — А я, что, ошибаюсь? — бьёт вопросом на вопрос.
— Не он… они, — поправляю я.
— Они? Ты меня удивляешь!
— Пока без подробностей, — отрезаю я, решая ничего не говорить.
Риз, посмеиваясь, желает мне повеселиться, а я включаю духовку и обрываю звонок.
–
— Ага, — четырёхлетний мальчишка отхлёбывает чай и тянется за кексом. — Мне ведь можно ещё кусочек?
— Конечно. — Подхожу к столу. — Это волшебный кекс, прямо из сказки, по рецепту Джима.
— Правда? — любознательные зелёные глаза с удивлением смотрят на меня.
— Тот самый? — Тот самый, — подтверждаю с улыбкой.
Тони начинает жевать с особым рвением.
— Обалдеть, — говорит с набитым ртом. — Значит, я стану таким же храбрым, как и Джим?
— Ну, дело тут не только в кексах, но он придаст тебе сил, это точно.
Не удержавшись, я ерошу ему волосы и ловлю взгляд Лиама. Тот поспешно переводит его на рисунок. Детские художества — это способ общения, на бумаге оказывается всё, что ребёнок чувствует и видит. Этакая речь. И Тони рассказал мне, что я ему понравилась. Он изобразил меня в саду у дома, а рядом — малыша Джима с палкой, которая, по-видимому, на самом деле являлась мечом. Вдали поместились ещё две фигуры — одна побольше, другая поменьше — это они с Лиамом. Вот так он нас всех объединил.
— Давно не бывал в Солнечном Уголке, — заговаривает Лиам, обводя взглядом кухню. Милые цветастые занавесочки на окнах и вместо дверец шкафчиков создают атмосферу сельского уюта. — Как тебе здесь?
— Нравится, даже очень, — признаюсь я, ладонями обнимая большую белую чашку. — Здесь так спокойно. Кажется, вдохновение возвращается.
— Как ты вообще начала писать? Я помню твою любовь к сочинительству. Но одно дело рассказывать на ходу, следуя за воображением, а другое — переносить фантазию на бумагу.
— Ох. — Я опускаю взгляд, не понимая, говорить ли начистоту или рассказать общую версию, которой я обычно придерживаюсь. — Сначала это был просто способ пережить горе, — решаюсь я, — так психолог посоветовал. Постепенно меня увлекло. Я поняла, что действительно хочу этим заниматься и мне это действительно нравится. Дети полюбили придуманные мной истории.
— Прости, — шепчет Лиам с досадой и некоторой неловкостью. — Мог бы и сам догадаться.
— Нет-нет, всё хорошо, — поспешно перебиваю я. — Я как садист со стажем. Знаешь, какая у меня любимая часть «работы»? — Он разводит руками, а я улыбаюсь уголком рта. — Общение с детьми. Мне нравится встречаться с моими маленькими слушателями, читать им вслух. Я опустошена, но и одновременно с тем на небывалом подъёме после этого.
Мы смотрим друг на друга в упор. Я знаю, что он знает и понимает, в его глазах отражается та самая давняя боль за меня, и я, не выдерживая, отвожу взгляд.
09
Прошлое
— Привет,
— Конечно, тебе здесь или с собой?
Лиам с тяжким вздохом посмотрел на наручные часы.
— С собой, — печально заявил он.
— Совсем времени нет?
— Совсем, — подтвердил доктор.
Кэти мягко улыбнулась и направилась готовить для своего дока бодрящий напиток.
— А я для тебя разрисовала стаканчик, — бросила она через плечо.
— Правда? А что там на этот раз?
Разрисовывание стаканчиков уже стало доброй традицией.
— Мечта, — протянула Кэтрин.
Вот уже пару недель она работала в кофейне, куда попала благодаря Лиаму. Он то и дело заглядывал к ней днём в перерывах, иногда они обедали вместе, порой Кэтти приглашала его на ужин.
Это в знак благодарности, — уверяла она саму себя, хотя в глубине души знала, что хоть её благодарность и была безмерной, не одна она являлась причиной её желания видеть этого мужчину почаще.
— Как ты себя чувствуешь? — Лиам не мог не задать этот вопрос.
Кэтти улыбнулась своему отражению в металлическом корпусе кофе-машины.
— С каждым днём всё лучше. Поверь, мне перестало казаться, что я рассыплюсь на части. Я вовсе не такая хрупкая.
На самом деле, в её словах был призыв: мол, обними меня, и я не распадусь на молекулы. Иногда Кэтти казалось, что Лиам хотел… очень хотел это сделать. Обнять не как друг, а как кто-то больший. Порой она ловила на себе его взгляды, которые нельзя было отнести к категории профессиональных. Но почему-то он сдерживался.
Может, это было из-за того, что он отчасти знал, что она перенесла. Хотя Кэтрин не рассказывала ему всей правды.
А может, — подначивал противный голосок внутри, — ему не нужна испорченная другим мужчиной женщина, с которой и семью-то не заведёшь.
Кэтти гнала эти мысли, как могла, но они то и дело возвращались. Особенно ночью, когда она просыпалась посреди очередного кошмара и тянулась к телефону позвонить Лиаму. Даже брала телефон в руки, но так и не решалась набрать номер.