Не забудь меня

Лондон. Огромный. Разношёрстный. Энергичный. Как часто он помогал мне прийти в себя. Но не сегодня. Не в этот раз. Что-то изменилось. Я выдохлась. 

— Ты выдохлась, — повторяет мои мысли Риз. Она мой агент и моя подруга. 

— Нет-нет, со мной всё в порядке.

Мы сидим в кафе на Лондон-стрит в Паддингтоне и беседуем за чашкой ароматного капучино с сиропом. Я попросила капнуть амаретто. Привкус у него просто божественный. 

— Как в Вашингтоне? — спрашивает Риз, заправляя локон светлых волос за ухо. Смотрит на

меня ласково и спокойно. 

— Серо, мокро, — пожимаю я плечами. — Не пишется. 

— Ох, — вздыхает она, — вообще не понимаю, как ты сочиняешь детские книги, не имея детей! Может, вам с Аароном пора завести ребёнка?

Мой агент как всегда беспардонна, и я ценю её прямоту, но только не тогда, когда она наступает на больную мозоль. Поэтому мило улыбаюсь и отрицательно качаю головой. 

— Что ты… какие дети. Аарон весь в политике, я — в творчестве. На детей нужно время. Пока что его нет. А чтобы сочинять сказки для детей, необязательно их иметь. 

— Ну-ну…

Моя серия про храброго мышонка Джима расходится как горячие пирожки. Дети её просто обожают. Пятилетняя Элли, дочь Риз и Тома, тоже в восторге от его приключений. Её подарок — разноцветный рисунок, сложенный пополам — я спрятала в широкий карман плаща. 

— Вот. — Риз выкладывает на стол ключи, записку с адресом и билет на Вёрджин Лайнс с завтрашней датой. — Поезжай. Наберись сил, мыслей и сотвори мне последнюю книгу. Дворцов не жди, — предупреждает она, — это небольшой сельский коттедж в Вустершире. Достался нам от бабушки Тома. Место прелестное. Иногда мы сбегаем туда от лондонской суеты. 

— Мне как-то… 

— Ой, оставь свою неловкость, — перебивает она. — Мы уже обо всём договорились. Поздно включать заднюю.

Её напористость как всегда вызывает у меня улыбку. 

— То-то же! — улыбается Риз в ответ. — Так держать!

Вечером у нас автограф-сессия в «Лунных сказках», детском книжном магазине. Я улыбаюсь, фотографируюсь, общаюсь с детьми. Сижу за большим столиком в виде шляпки красного гриба, за моей спиной сложена целая пирамида из плюшевых Джимов. 

— Тётя Кэтрин, — весело бросается ко мне малыш лет четырёх, хватая за руку и забираясь на колени, а его мать следом извиняется. 

— Простите, миссис Пратт.

Я с вежливой улыбкой отмахиваюсь от её ненужных извинений. Уже привыкла. Для детей я и тётя, и добрая подруга-сказочница. Ласково разговариваю с малышом, он по-прежнему сидит у меня на коленях. Живой, разгорячённый, что-то без конца лопочет и вертится. Мне хочется прижать его к себе, поцеловать в макушку, просто потому что он существует, просто потому что такой непосредственный и открытый. Ребёнок.

Сколько было бы моему? Воспоминание полоснуло по живому, словно острая бритва. Я вздрагиваю. Малыш запрокидывает голову, я беру себя в руки и улыбаюсь ему. В принципе, на улыбку и не требуются усилия. Она возникает сама по себе от одного взгляда на это маленькое доверчивое существо.

Мы листаем книгу, разглядываем яркие иллюстрации. Собирается народ. Чуть позже я читаю вслух отрывок из готовящейся к выходу книги. Из той самой, что пока не могу дописать. Кто-то

внимательно слушает, кто-то играет, кто помладше — засыпает на руках усталых мам. 

— А с Джимом всё хорошо? — волнуется маленькая девочка. — Он ведь в волшебном лесу не заблудился? А вдруг на него напали совы? 

— С ним всё будет хорошо. Очень скоро мы снова с ним встретимся, — успокаиваю я и напоминаю себе, как важно быстрее дописать последнюю историю. Дети ждут.

Вечер заканчивается в безликом отельном номере. Я лежу под одеялом, но сон не идёт. Беру телефон, думаю позвонить Аарону. Пять часов разницы. К чёрту. Звоню. Гудки идут, но трубку не снимают. 

— Засранец, — раздражённо бормочу я, выключая телефон. Ведь знает, как я опустошена после таких мероприятий. Неужели это правда? Он и Хейли? Не хочу верить, но трещина, которая, кажется, всегда существовала между нами, в последний год стала разрастаться. Не без участия проклятой секретарши. Впрочем, иногда закрадывается крамольная мысль: может, оно и к лучшему?

Выключаю свет, поворачиваюсь на бок, закрываю глаза и пытаюсь заснуть.

Утром я уже в поезде. Быстром и комфортабельном. Суетный Лондон остаётся позади. Сижу у окна. Не читаю и не пишу, не отвлекаюсь ни на что. Кажется, с каждым потерянным километром небо светлеет, а пейзаж становится ярче и зеленее.

Через три часа двадцать минут мы прибываем в графство Вустершир. Что мне о нём известно, кроме знаменитого соуса и фарфора? Ничего. Но здесь мне предстоит вернуть вдохновение и дописать последнюю в серии книгу. Глубоко вздохнув, я беру дорожную сумку и выхожу с вокзала на тихую спокойную улицу. Растерянно обвожу её взглядом и фокусируюсь на припаркованном неподалёку такси. 

— Мэм? — Таксист вежливо наклоняет голову. 

— Добрый день. — Я подхожу ближе. 

— Вы в затруднении? Вижу, что неместная. 

— Да, мне надо вот сюда. — Протягиваю ему листок с адресом, который дала Риз. 

— О, это за Бродвеем. Подальше от туристической зоны. Старый коттедж, — кивает он с улыбкой. — Готовы ехать? 

— Определённо, — улыбаюсь в ответ.

Мы выезжаем из деревушки, строения попадаются всё реже, но я во все глаза рассматриваю пролетающие мимо сады. В Англии вообще трудно найти дом без сада. Летом английская провинция особенно очаровательна. Обилие зелени, благоухающие поля, бескрайние холмы. Прелестные деревушки и аккуратные домики. И ты сам словно попал в настоящую сказку. 

— Какая красота, — невольно выдыхаю я, когда мы проезжаем мимо дома, вокруг которого раскинулся розовый сад. Мужчина нарочно сбавляет скорость, чтобы я смогла рассмотреть открывшееся великолепие. Повсюду кусты роз, кажется, им нет конца и края. В самом цвету. В полном разнообразии. Как дом из моей давно позабытой мечты. 

— Хозяин постарался. Ведь тут что самое главное? Любовь и забота. Розы такие капризные. Только в добрых руках расцветают. — Голос таксиста наполнен спокойствием и довольством, той размеренностью, которую мы, жители больших городов, давно растеряли.