Одна ночь меняет все

Вам когда-нибудь казалось, что вы умираете? Вот вы дышите, двигаетесь, думаете, а потом мир замирает, время прекращает своё существование, единственное последнее трепыхание сопротивляющегося сердца и оно застывает. Тело вас больше не слушается, колени подгибаются, и вы растерянные от собственной беспомощности цепляетесь за жизнь последней мыслью: почему именно сейчас?

Вот что-то подобное произошло и со мной. Только вместо: почему именно сейчас? – возник вопрос:

Нет, я отказывалась верить своим глазам. Мои руки вскинулись, пытаясь уцепиться за пустоту. Воздух, хоть и казался безумно плотным, не пригодным для дыхания, почему-то отказался меня держать.

Уже подходя к классу истории, я почувствовала, как засосало под ложечкой, но я отмахнулась от этого предчувствия. Депрессия, апатия и тревожность – стали моим нормальным состоянием, вот уже как несколько месяцев. Когда жизнь твоя погружена в беспросветный сумрак, ты перестаёшь замечать маленькие подсказки собственного шестого чувства.

Я по обыкновению шла одна. Одиночество, оно не тяготило меня. Если мне хотелось общения, я звонила Кристалл в Майями, она, наверное, за исключением отца, была единственным человеком, кто ещё понимал меня. С матерью я окончательно рассорилась несколько недель назад, когда она позвонила с деланным беспокойством поинтересоваться о моём здоровье.

Мне хотелось прошептать в трубку: мамочка, - мне хотелось заплакать, вернуться и кинуться к ней в объятья. Но я не могла позволить себе такой роскоши, не с моей матерью. Она была неспособна на подобные чувства. Никогда. Хотя, может, когда-нибудь и была, но отец ни разу не рассказывал, каким образом эти двое с разных орбит пересеклись, соединённые, сбившейся с истинного курса рукой проведения, и как в результате этого странного и нелепого союза на свет появилась я.

Так что никаких «мамочек» для меня не могло существовать по определению. Наверное, она звонила просто увериться, что я не отдала Богу душу и, видимо, посчитав свой материнский долг выполненным, положила трубку, так и не дослушав мои сбивчивые объяснения.

Переступив порог классной комнаты и, сделав пару шагов, я вскинула взгляд на свою парту и замерла. Рука непроизвольно потянулась к горлу, рюкзак выскользнул из некстати ослабевших пальцев, застоявшийся воздух класса, наполненный странными запахами старой книжной бумаги, будто бы сгустился ещё сильнее. Я дёрнулась куда-то в сторону, пряди волос упали на лицо. Но я не обратила внимания, не подняла руку отвести волосы от лица, не взяла рюкзак, не собрала вывалившееся из него конспекты с учебниками. Моя дурная привычка, не застёгивать молнию до конца сыграла против меня, теперь половина содержимого сумки оказалась на полу.

Я просто застыла, устремив взгляд на третью парту, где по обыкновению сидела лишь я одна, ибо, от начала учебного года прошло уже две недели, и, как сказал учитель, мой сосед вернётся с каникул с опозданием, поэтому весь стол до сегодняшнего дня был в моём распоряжении.

А теперь за ним сидел он, тот, кого я меньше всего ожидала увидеть здесь, в этой глуши. Его зелёные глаза сверкнули узнаванием, он легко выпрямился, удивление на лице сменилось досадой, затем серьёзной решимостью.

– Райли, Райли, что с тобой?
– застрекотала рядом Пэм.

Я не перевела взгляда, но удивилась про себя. И как это она соизволила заговорить со мной, после того как последнее время я слышала от неё лишь колкости, а сплетни обо мне она успела разнести уже по всей школе, если не за её пределы, любезно вводя в курс дела всех желающих. Которых, впрочем, оказалось довольно много. Чем ещё живут заштатные городки, если не сплетнями, деланным сочувствием и искренней радостью над бедами соседей? Что ж в этом виновата я сама. Не стоило откровенничать с ней.

– Райли, - Мик тронул меня за плечо, но я нашла в себе силы отшатнуться от него, не принимая его прикосновений.

Не надо меня трогать, не надо проявлять сочувствия, когда вы не чувствуете его. Я ненавидела лицемерие во всех его проявлениях.

В то время как парень за партой начал медленно подниматься, я стала постепенно оседать на пол. Или это мне так показалось, ибо, скорее всего, я словно ракета устремилась к полу. В ушах зазвенело, чёрные круги поплыли перед глазами. Последнее что я увидела - взгляд зелёных глаз, прожигающий меня насквозь, и его суровое, склонённое надо мной лицо.

– Ты, - произнёс он, но я уже не слышала его, погружаясь в гостеприимные объятья забвения.

01 - ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: РАЙЛИ

~ ~

Все опасения унес

Полночный ветер. Мы вдвоем

Остались таять словно лед,

На крыше сидя под дождем.

За несколько месяцев до

Всего одно, принятое в порыве гнева решение, может стать роковым, может изменить всё в одночасье, поставить крест на линии судьбы и провести от неё другую черту, ведущую совершенно в другом направлении. Разве знала... разве могла я предположить тогда, чем закончится этот день - совершенно обычный, похожий на сотни остальных дней в моей жизни, день, когда я встречу его. Разве представляла я, что буквально через несколько часов произойдут те события, которым в дальнейшем суждено развернуть мою жизнь на сто восемьдесят градусов. И что я сама стану их виновницей. И что возврата к прошлому уже не будет.

– И о чём же вы говорили?

– Кристалл, ты сказала «говорили»? Слово «говорили» предполагает диалог! Он весь вечер вещал о своих спортивных достижениях, - на другом конце провода раздался сочувственный вздох моей подруги. – Да-да! Меня хватило ровно на десять минут, потом я просто мысленно отключилась от происходящего и стала думать о предстоящем тесте по истории, о грядущих выходных, о нашем пятничном походе по магазинам.

– Ох, Райли, и насколько всё было плохо?

– Посуди сама. Перед тем, как мы вернулись домой, я уже почти досочинила в уме эссе по литературе.

– Бедная, весь вечер насмарку.

– Нет, почему же, как видишь, я провела его с пользой для дела.

– И что дальше? – сочувствующе выдохнула Кристалл.

Я закатила глаза и упала спиной на подушки, разбросанные по кровати.

– Дальше… мама настаивает на ещё одной встрече с Бредом. Он, видите ли, очень хороший и образованный мальчик.

Хорошими и образованными мальчиками моя мама считала всех, с кем пыталась меня свести, лишь потому, что они принадлежали к «правильному» обществу, которое она считала надлежащим для меня и для себя, в первую очередь. «Правильное» общество в Майами ограничивалось весьма узким кругом «правильных» людей, знакомство с которыми сулило определённые «правильные» выгоды. Да и просто, небрежно брошенное ею в разговоре «Ой, я знакома со Стивенсонами, ну ты же знаешь, что…» словно бы добавляло веса словам Андре, моей матери.