Не забывать никогда

Бюсси Мишель

— Что вы делаете?

Вопрос задала Дениза. Пироз встал на колени, уперся руками в гальку и стал обнюхивать кожу трупа. Арнольд с изумлением смотрел на него. Полицейский поднял голову и изобразил подобие удовлетворенной улыбки, напоминавшей улыбку ищейки, взявшей след.

— У нее соленая кожа.

Мне казалось, что я смотрю пьесу театра абсурда, где актеры импровизируют каждую реплику. Второй полицейский, по-прежнему державшийся поодаль, бесстрастно слушал своего напарника. Быть может, у них так принято. У каждого своя роль. Первый устраивает шоу, а второй исподтишка наблюдает за нашей реакцией.

— Соленая

кожа? — в изумлении повторил Атаракс.

— Мда-а… Но этому-то, по крайней мере, есть простое объяснение. — Пироз выдержал паузу. — Девушка искупалась в море.

Мы все одновременно повернулись в сторону Ла-Манша.

Искупалась? 19 февраля? Ночью? В воде, где температура меньше десяти градусов?

— Обнаженной, — добавил Пироз. — Ее одежда суха.

Дениза едва держалась на ногах. Без лишних размышлений я предложил ей руку, и она тотчас вцепилась в нее.

— Искупалась обнаженной, — продолжал флик. — Возможно, это упрощает дело, а возможно, и усложняет. Она удивительно красива, и именно красота, скорее всего, привлекла насильника.

Он пригладил волосы, пропуская гладкие пряди между пальцев, словно между зубьями редкой расчески.

— Пора оцеплять место преступления. Вызывать экспертов и остальную команду. Простите, но вам придется предъявить документы, сообщить адрес, телефон и все прочее. Прошу вас прийти для дачи показаний в жандармерию Фекана по возможности сразу после двенадцати; к тому времени мы наверняка успеем что-нибудь узнать об этой девушке.

На мне всем телом повисла Дениза. Теперь я уже откровенно дрожал от холода. Пироз это заметил и, пристально посмотрев на меня, протянул мне мою толстовку.

— Держите, полагаю, это ваша. Оденьтесь, а то простудитесь, а вы мне еще понадобитесь.

5

Кто бы мне поверил?

Прямо передо мной белела остроконечная скала — Игла Этрета. Она напоминала отделившуюся от берега деталь пазла, бородку ключа от монументальной двери, ограждающей вход в таинственное подземелье.

Расставшись на берегу с фликами, я бегал еще час, чуть меньше, чем в другие дни. Всего двенадцать километров. Дистанция Ипор — Этрета, через нависавшую над побережьем уютную долину возле местечка Вокотт и проход между скал возле Этига.

Достаточно времени, чтобы прочистить мозги. Подумать. Понять.

На улице не больше трех градусов выше нуля, но с меня градом лился пот. Трава на известняковых почвах медленно оттаивала, образуя тоненькие холодные ручейки, которые, низвергаясь крошечными водопадами, выдалбливали, секунда за секундой, охряные бороздки, иссекавшие меловые бугорки. Пейзаж казался нетронутым, но это была лишь видимость. На скалу со всех сторон наступали: вода, лед, дождь, море; скала сопротивлялась, истончалась, уступала, умирала на глазах у миллионов туристов, не замечавших ни малейших изменений в пейзаже.

Совершенное преступление.

Теперь я дрожал.

Уже час как я покинул пляж, где полицейские продолжали делать свое дело, и с тех пор без устали прокручивал в голове всевозможные доводы. Казалось, выводы капитана Пироза достаточно ясно восстанавливали цепь событий. Сегодня ранним утром, когда солнце только что встало, неизвестная девушка оставляет свое платье на пляже Ипора. Обнаженная, она заходит в море. Насильник

замечает ее, следит за ней, пока она одевается. Следует за ней, когда она поднимается вверх по тропинке. Теряет шарф, возле бункера нападает на девушку, насилует ее, пытается ее задушить. Неожиданно он слышит шаги, и до моего появления успевает спрятаться в бункере. Слишком поздно.

Девушка в отчаянии прыгает со скалы.

Напротив меня, по другую сторону бухты, несколько туристов размером с муравьев осторожно шли по скользким мосткам, ведущим в Девичью Комнату. [3]

11 часов 03 минуты. Пора возвращаться.

Нависавшие над побережьем долины, раскинувшиеся на моем пути в Ипор, я преодолел минут за сорок пять. По дороге я никого не встретил, за исключением велосипедиста в долине Вокотт, и ослика на тропе Заходящего солнца. Этот ослик, похоже, стал узнавать меня, так как каждый день видел, как я пробегаю мимо. Преодолев последний холм, я спустился в низину Ла Валетт. Ветер успокоился или просто забыл подуть. Неподвижные ветряки Фекана издалека напоминали застывших гигантов. Сквозь туман я разглядел сооруженный в Ипоре ретранслятор, бункер и пасущихся вокруг овец.

3

Девичья Комната — один из гротов, которыми изобилуют скалы Этрета. — Примеч. автора.

Тревога сдавила мне горло.

Если версия Пироза верна, значит, насильник меня видел. Разглядывал меня, сидя в бункере. Я единственный свидетель…

Пешеходная тропинка пошла под уклон. Я ускорил шаг — насколько мне позволяла искусственная нога.

Единственный свидетель?

Я миновал кемпинг «Риваж». Выглянуло солнце, залив ярким светом ипорскую бухту. Море отступало медленно, неспешно, обнажая лунный пейзаж. Сбившиеся в кучки изумрудные водоросли цеплялись за источенные камни отмели, словно лохматые оазисы в мокрой пустыне.

Моя хромая нога отстукивала другую версию.

А если Пироз ошибается?

Если насильник бросил девушку на берегу после того, как напал на нее, изнасиловал и задушил? А девушка, потеряв голову, побежала наверх, на обрыв, уронив по дороге шарф. Не в себе. И прыгнула, несмотря на мои уговоры.

Ступени лестницы, ведущей к казино, гулко звенели под карбоновой подошвой.

Изнасиловали ее внизу, на пляже или наверху, на обрыве, для бедняжки, в сущности, значения не имеет… Но для меня между этими двумя версиями стоял вопрос, над которым я хотел поразмышлять, пока Пироз не начнет меня допрашивать.

Видел меня насильник или нет?

Еще три ступени. Обогнув мешки с мусором из казино, я ступил на бетонный мол. Добрался до своей «Сирены».

Видел ли меня насильник?

Вопрос терзал меня, но я понимал, что за ним кроется еще один, более мучительный, тот, который Пироз пока не задал.

Как проклятый красный шарф мог оказаться на шее девушки? Шарф «Берберри», на котором остался мой биологический материал для генетического исследования.