Не забывать никогда
Шрифт:
Она подошла к борту и начала спускаться. Она одолела всего три ступеньки веревочной лестницы, когда жандарм в кожаной куртке вытащил руки из карманов и бросился помогать ей.
Четверо жандармов вынесли на палубу трупы Пироза и Мескилека, упакованные в темные пластиковые мешки.
Один из них смерил меня равнодушным взглядом. Быть может, он надеялся, что я помогу им оттранспортировать трупы.
Я закрыл глаза; качка убаюкивала меня.
В голове плясали пять целей.
Пять команд.
Стать первым спортсменом-инвалидом, принявшим
Заняться любовью с женщиной своей мечты.
Родить ребенка.
Быть оплаканным женщиной после смерти.
Заплатить долг, прежде чем умру.
Я не втирал очки Моне, по крайней мере, не в этот раз.
Мне больше не нужна путеводная звезда.
Я уже достиг всех пяти целей. Первое — это всего лишь вопрос тренированности. Второе перестало быть недосягаемым Эверестом.
Осеан…
Никогда еще я так сильно не хотел, чтобы три моих желания исполнила одна и та же женщина. А пятая цель… за последние дни я столько раз был близок к смерти, что она вполне могла бы дать мне долгую передышку…
Трудно сказать, сколько времени я просидел на сундуке, погруженный в собственные мысли, пока наконец какой-то флик не пришел допросить меня. Молодой, улыбающийся, наверное, стажер. Он протянул мне одеяло и спросил, не хочу ли я переодеться. Я покачал головой.
— Следуйте за мной…
Я встал и запрыгал на своей единственной ноге. Смутившись, стажер обернулся и стал шарить глазами по кораблю, надеясь отыскать мою отсутствующую половину ноги. Хотя, возможно, он искал, не притаился ли где-нибудь на борту крокодил с открытой пастью, который только и ждет, чтобы откусить мне вторую ногу.
Вскоре я почувствовал, что его смущение перешло в недоверие. Его многозначительный взгляд заскользил по моему лицу.
Подозрительный.
Наверное, ему трудно поверить, что невысокий одноногий араб совершенно не причастен к этой истории. Нет дыма без огня… В конечном счете, «Красная нить» собрала доказательства, я оказался единственным типом, который в соответствующее время находился в местах убийства и Морганы Аврил, и Миртий Камю. Я последний, кто говорил с Пирозом перед тем, как его убили… Да и в деле Мескилека осталось множество темных мест.
В конечном счете, я идеальный козел отпущения.
В конечном счете, не исключено, что я с самого начала вру.
Я протянул руку, намекая, что юный флик должен подставить мне плечо. Куда, интересно, эти уроды из «Красной нити» засунули мой протез? Я подозревал, что в последующие часы мне придется рассказывать, и не один раз, о невероятных стечениях обстоятельств, произошедших за последние шесть дней.
А также записывать, чтобы ничего не забыть.
Как самое худшее, так и самое лучшее.
Худшее у меня позади, лучшее — впереди.
Помните? Это было начало моего рассказа.
Я обедал у самой красивой девушки в мире.
Она
Теперь я могу открыть вам ее имя.
Осеан.
Я был готов заняться с ней любовью.
Это первые строчки моего рассказа, они же и последние.
Любители триллеров, мне жаль разочаровывать вас…
Это хеппи-энд!
45
Лучшее впереди?
Шампанское «Пайпер Хайдсик» урожая 2005 года.
Полный бокал.
В камине поленья, перед камином — низенький темный столик из экзотического дерева, название которого мне неизвестно, бесценного, разумеется.
Кожаное кресло, в котором я сижу. Патинированная кожа, та самая светло-коричневая кожа, из которой делают седла для «Харлеев», сапоги для гаучо и техасские стетсоны. Целое состояние! Надо полагать, все это заработано гинекологом.
Осеан возится на кухне. Мой бокал шампанского стоит на столе рядом со стопкой бумаги, точнее, со ста тринадцатью страницами. Рассказ о моих последних шести днях. Я напишу последние строчки и после того, как прочту их Осеан, отложу листки в сторону. Навсегда.
Кому они интересны?
Кто их прочтет?
Возможно, мое глубоко личное самонаблюдение останется лежать, позабытое, на дне ящика. А возможно, станет захватывающим детективным романом, главным героем которого буду я.
Кто вы, пролиставшие этот текст? Вы вообще-то существуете?
Конечно, на последних страницах я перехватил с черной краской.
К вечеру жандармы отпустили Осеан. Ее адвокат заявил, что ей больше ничто не грозит. Законная защита. Пять свидетелей это подтвердили. Фредерик Мескилек собирался выстрелить в меня и наверняка бы убил, если бы Осеан не выстрелила первой. Генеральная инспекция жандармерии продолжает расследовать участие Пироза в этом деле. Нам придется выступить в качестве свидетелей, и не один раз. Выслушав мою историю, коммандан Вайсман и трое его помощников посмотрели на меня с какой-то подозрительной жалостью и спросили, не хочу ли я подать жалобу.
Подать жалобу. На кого?
Они сделали вид, что не понимают, и отпустили меня. В течение двух дней жандармы придирались по пустякам, расспрашивали и переспрашивали, но, как мне теперь кажется, им на все было наплевать. У них был виновный, мотив, признания и улики; чего еще желать?
Фредерик Мескилек.
Арестован. Осужден. Казнен.
Дело закрыто.
Я приехал к Осеан меньше часа назад. Она живет в небольшом уединенно стоящем домике в Люси, в нескольких километрах от Нефшатель-ан-Брэ. Настоящий кукольный домик: фахверк, стены из саманного кирпича, на крыше солома и ирис, вокруг живая изгородь. Колодец, прудик, между грядок с безупречно подстриженными растениями дорожки, посыпанные гравием. Похоже, Кармен отрабатывает сверхурочные в саду у дочери.