(не)запланированная любовь
Шрифт:
Тем не менее, несмотря на оглушительно колотящую в висках тревогу, сквозь нее прорезается тонюсенький голосок здравого смысла. Зеленоглазый брюнет принимает расслабленную позу, прислоняясь плечом к стене в арочном проеме между кухней и коридором. Выглядит таким непринужденным, держа вблизи приоткрытого рта напиток, словно уже не единожды здесь бывал и чувствует себя в своей тарелке. Наверное, он гость со стороны Золотовских. Иного (логичного) объяснения у меня нет.
А еще наглец, быстро налюбовавшись моим перепуганным лицом, устремляет
– К-кто вы?
– я отпрыгиваю в сторону, прячусь за кухонный островок. Теперь, когда нижняя часть тела прикрыта тумбами, мне спокойнее.
– Артем, - миролюбиво представляется брюнет.
Я прикусываю губу, заставляя мозговые шестеренки вращаться в ускоренном темпе. Артем, Артем… Не знаю никаких Артемов.
– Вы друг М… - замираю и морщусь. Рвущиеся звуки, складывающиеся в злосчастное имя, вдруг превращаются в острые, ядовитые иглы и впиваются в плоть. Проглатываю горький ком в горле, препятствовавший упоминанию жениха… бывшего уже.
Мужчина в хлопковых светлых штанах и свободной белой рубашке, расстегнутой на несколько верхних пуговиц, выразительно приподнимает густую темную бровь.
– Кого? Макса? Нет. Дружбой между нами и не пахнет.
По коже от кончиков пальцев вверх ползет холодок, поднимая светлые волоски на предплечьях. Я в растерянности: совсем не понимаю, вызывает ли оттенок пренебрежительности в интонации Артема у меня удовлетворение. На интуитивном уровне ощущаю, что за налетом вялого раздражения он таит нечто более зловещее, мрачнее космических глубин.
– Как самочувствие?
– он меняет тему и шествует вглубь кухни. По велению инстинктов я пячусь к тумбам позади себя, пока не упираюсь в них бедрами. Съеживаюсь, приподнимая плечи и втягивая шею. Не хочу, чтобы он приближался ко мне хоть на миллиметр.
– Не нужно бояться меня.
Моя внешняя скованность не укрывается от проницательности мужчины.
– Я вас совершенно не знаю, - бормочу и смачиваю губы влагой с кончика языка.
Брюнет хрипло и ехидно смеется, выливает оставшуюся жидкость в раковину и споласкивает кружку.
– Верно. Не знаешь. Тебе ничего обо мне не рассказывали.
– А должны были?
Артем поворачивается в мою сторону лицом, встряхивает капли воды с ладоней.
– Я - старший брат твоего сбежавшего жениха.
Я пытаюсь сделать вдох, но не получается. Дыхательные пути заблокированы гигантской, пульсирующей опухолью шока. Зачем-то пробую на онемевших ногах сделать шаг… с какой целью? Наверное, хочу убежать. От мыслей о Максе, о несостоявшейся свадьбе. Тьма засасывает в кокон непроницаемой душевной боли. Она вмиг делается повсеместной, затуманивая зрение. Я безостановочно моргаю, желая избавиться от мутной пелены на глазах. Тщетно. Все тщетно!
Я понятия не имела, что у Максима есть брат. Ни он, ни его родители никогда о нем не заикались. Почему?
Я взираю на Артема. Какие нужны причины, чтобы скрывать существование сына и
– Задаешься вопросом, почему о моей личности умалчивали?
– читает меня, как открытую книгу.
Елизавета Григорьевна и Александр Сергеевич не из тех людей, которые отреклись бы от сына, и неважно, что этому могло бы послужить.
– Если выяснишь, дай и мне знать, договорились?
– подмигивает Артем.
Я мотаю головой.
Что вдруг произошло с моим миром? Он разграблен и разрушен потрясениями. Еще вчера все было иначе, и мое сердце разрывалось от необъятного счастья, а не от горя…
– Почему он так поступил со мной?
– шепчу, беспомощно свесив руки вдоль тела.
– За что?
У Артема должен быть ответ. Они же с Максимом семья.
– Мне жаль, - только и проговаривает.
– Нет, - я вплетаю пальцы в волосы и прижимаю подбородок к груди. Не нужны мне ничьи сожаления.
– Ответьте. Почему?
– вскидываю голову и смотрю в сочувствующие глаза Артема отчаянно.
– Он говорил о том, что собирается порвать со мной у алтаря? Рассказал, из-за чего? Он разлюбил? Влюбился в другую?
– я надрывно всхлипываю и на сиплом выдохе опускаю трясущиеся плечи.
– Что случилось? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… скажите, что я сделала не так!..
Закрываю глаза, абстрагируясь от окружающего мира.
– Ксюша, - тихо зовет Артем. Его ровный голос обволакивает и раздается очень близко. На секунду разлепляю веки, чтобы убедиться в этом.
– Ты все делала правильно, - брат бывшего жениха стоит напротив, склонив голову и пытаясь заглянуть мне в глаза.
– Ты ни в чем не виновата. Не взваливай на себя ответственность за поступок другого человека.
– Но… - я заикаюсь, глотая соленые слезы.
– Ты переживешь это, - чужие, большие руки ложатся на мои плечи.
– Не переживу!
Не представляю жизни без Максима. Я люблю его. Ужасно, непреодолимо люблю. Никто не заменит его. Ни один мужчина. Никогда.
– Боль уйдет, - Артем притягивает меня к себе.
Щекой соприкасаюсь с его теплой, твердой грудью. Не то. Объятия не те. Они слабые, не сковывающие, но удушающие. Ощущения чужеродные, неизвестные, неуютные.
– Пустите, - я сгибаю локти и упираюсь растопыренными ладонями в пресс брюнета. Рельефная мускулатура отчетливо чувствуется через одежду.
Артем поддается и позволяет оттолкнуть себя.
– Тебе нужно поспать. Я провожу до спальни.
Мужчина отворачивается, тем самым демонстрируя, что не собирается уточнять, согласна ли я с данным планом. Просто ставит перед фактом и ждет, что я послушно поплетусь за ним.
– Я не хочу спать, - возражаю с агрессией.
Уж точно не ему, совершенно постороннему человеку, решать, как мне справляться с сердечной болью. Сон не спасет. Да и алкоголь, ради которого я сюда спустилась, тоже.