Не заводи романа с инопланетянкой!
Шрифт:
– А давай, я тебя сделаю похожим на молодого Алена Делона, ну давай! У нас вся Эрна его фотографиями обклеена!
– А ты сможешь? – ел я глазами сущую Полу Раксу, нежную, как моцарелла. Неужели я ее трахну, наконец, без всякого мыла?
– Конечно могу, а то бы не предлагала.
– Не хочу. Я тебе не фигляр какой-нибудь кинематографический, а кандидат геолого-минералогических наук.
– Ну, разик всего! Я ведь ради него на Землю явилась! Ну, в том числе, ради него.
Обидно было слышать такие слова. Я насупился, даже хотел обидеться окончательно, но отказаться от Полы Раксы не смог и
Ничего хорошего у Полы Раксы с Аленом Делоном не получилось. Он был какой-то каменный, пресыщенный, наверное, француженками, и когда член его в который раз опал на самом интересном месте, польская актриса превратилась в инопланетную туристку, а я в самого себя.
5.
А вообще, это здорово целый день не вылезать из постели, особенно когда делишь ее с девушкой и не просто девушкой, а твоим эталоном красоты. Сбегав на кухню, я прикатил столик с бутылкой вкусного «Хереса» и винными фужерами, разными закусками и большими ромашками, намедни привезенными мамой с дачи. Лизе «Херес» понравился, как и мамины пирожки с ливером. Меня же, после рюмочки крепкого вина, запрягли обычные мысли мужчины, затащившего в постель незнакомую женщину, обожающую Алена Делона, старого перечника.
– А ты, Лиза, надолго к нам? – спросил я, совершенно не зная, какой ответ меня бы полностью устроил.
– Не знаю, - ответила она, рассматривая свое прежнее лицо в зеркало (быть Полой Раксой она уже перестала). – Побуду пока.
Я подумал, что будь, что будет и, перестав сердиться, то есть ревновать к Алену Делону, стал Лизою от души любоваться. Поцеловав за это в лоб, она обняла мою голову и заявила, что возьмет меня с собой, если, конечно, я не возражаю. Я в принципе был не против, но тут девушка сказала, что взять меня на Эрну будет довольно сложно, потому что тайная земная таможня Эрны не пропускает на свою планету живые организмы - от людей до вирусов и бактерий, и потому меня придется временно умертвить как Ромео, и везти потом как сувенир.
– А не получится так, что на Эрне я останусь сувениром, типа деревянной африканской статуэтки из красного или черного дерева? – спросил я в шутку, решив отказаться от путешествия на Эрну в виде мумифицированного трупа, который Лиза, мечтает на четвереньках протащить за собой по узенькой кротовьей норе.
– Да нет, не беспокойся, на Эрне тебя быстро вернут в первобытное состояние, - махнула девушка рукой.
– Это как пить дать.
– А расскажи мне об Эрне, - попросил я, водя пальчиком по ее умопомрачительному животику, на котором кричаще отсутствовал пупок, что меня хоть и подспудно, но удивляло.
– Тяжелая у нас была планета, пока мы не научились путешествовать по свету, -сказала она, улетая мыслями на родную свою твердь. – Представь, тридцать лет на ней длится день, тридцать лет ночь, причем такая, что ни одно живое существо пережить ее не может...
– Почему не может?
– Потому что темно, очень холодно, до минус восьмидесяти по вашему Цельсию, плюс проникающая радиация от Черной нашей луны.
– А как же выживала ваша цивилизация до того, как вы научились с нее сбегать?
– Она не выживала, она погибала каждые тридцать лет, - по щеке Лизы скатилась натуральная
– Как это?!
– Да так. Эрняне рождались, жили и обустраивались двадцать девять лет, затем почти целый год занимались любовью, но детей не рождали, собирая в особых банках оплодотворенные яйцеклетки. Так же, естественно, собирались зародыши эрнянских животных, семена растений, штаммы бактерий и прочих живых микроорганизмов. Банки эти помещались в особые хранилища, вырубленные в скальных породах глубоко под поверхностью планеты. Когда наступала новая жизнь, то есть приходил новый день, наши оплодотворенные яйцеклетки начинали сами по себе развиваться, появлялись дети. Первые пять лет они очень быстро росли, питаясь тучными лишайниками, научившимися существовать и в зимнее время. Вторую пятилетку они восстанавливали фабрики и жилища. Оставшиеся до следующей зимы девятнадцать лет предавались удовольствиям, занимались искусством. Это было хорошее время. Люди знали, чтобы не случилось, они умрут здоровыми и полными сил…
– Ты сказала «это было прекрасное время». Что, сейчас живут не так?
– Да. С появлением и усовершенствованием ракетной техники и открытием кротовых нор многие эрняне стали на зиму улетать с планеты. И не все из них возвращаются, потому население планеты ощутимо сокращается, особенно мужское население.
– Понял. Ты хочешь меня увезти на Эрну, что восстановить пропорции…
– Ты можешь и не ехать, - отвернулась Лиза, чтобы не показывать мне своих намокших глаз.
– Ты, что, плачешь?
– повернул я ее на спину
– Я полюбила тебя, дурачок, ты разве не видишь? И мне не хочется, нет, я больше не смогу искать себе мужчину, другого мужчину.
– Ну-ну. Любовь-морковь. И много таких эрнянок ходит по Москве с тортиками, перевязанными голубыми ленточками?
– Почему по Москве? Мы по всем городам ходим…
– Так я и знал…
– Что ты знал?
– Что тут что-то не так.
– Что не так?
– Да то! Через десяток лет вашего секс-туризма на Земле не останется мужчин, по крайней мере, авантюрного склада симпатичных мужчин. И Земная цивилизация погибнет по генетическим соображениям.
– Ты утрируешь! Из России каждый год уезжает сто тысяч мужчин в Америку и другие западные страны и сто тысяч на Эрну. И ей, вашей России, это хоть бы хны!
– Погоди, погоди! Так это вы эстонцев с прочими прибалтами подметаете, что там скоро народу не останется?
– Нет, Витя, они к нам не хотят, они в Англию едут в секонд-хендах торговать. А остальной мировой народ в Америку метит, как будто она медом намазана.
– Хм, недавно слышал, что в Америке сто тысяч в год умирает от пчелиных укусов…
– Не знаю, что эти пчелы в американцах нашли… Нам они не нравятся - жениться не хотят, толстые, едят черт те что.
– Послушай, Лиза, если у вас на Эрне все так неоднозначно, почему вы, к примеру, на Землю не переселяетесь?
– Ты не знаешь, есть во Вселенной одна закономерность: чем суровее планета, тем больше ее население любит.
– Черт, все было так хорошо до твоего рассказа об Эрне. Жизнь была такая привлекательная штука, особенно с тобой рядышком. А тут дилемма – свою Землю спасать или твою Эрну. Ну, подумай, как я предателем уеду в твои края, Родину свою бросив, стариков?