Не жалейте флагов
Шрифт:
– Извините, я отвлеку вас на минуту. Я по поводу памятной записки РК 1082 Б4. Начальник очень обеспокоен.
– Это «Документов, секретных, уничтожение посредством сжигания»?
– Нет, нет. Это та, что декоративные особенности мраморных монументов.
– «Массивные мраморные монументы и мебель красного дерева»?
– Вот, вот. Только красное дерево к вашему; подотделу не относится. Имелся в виду prie-dieu [30] в отделе религии. Наш консультант по англиканской церкви принимает там исповеди, и начальник очень озабочен. Нет, к вам я насчет этих… изображений.
note 30
Prie-dieu (франц.) -
– Вы имеете в виду моих Ноллекенсов?
– Вот эти большие статуи. Это никого не устраивает, Бентли, вы сами знаете, что не устраивает.
– Кого именно не устраивает? – спросил Бентли воинственно.
– Начальника отдела. Он полагает, и совершенно справедливо, что портреты с личными воспоминаниями…
– Эти полны для меня самых нежных воспоминаний.
– Портреты родственников…
– Это мои семейные портреты.
– Нет, серьезно, Бентли. Ведь это же Георг Третий?
– Мой дальний родственник, – иронически-вежливо ответил Бентли. – По материнской линии.
– А миссис Сиддонс? [31] – Родственница чуть поближе со стороны отца.
– О!.. – сказал Филип Хескет-Смидерс. – О! Я не знал… Я объясню начальнику. Но я уверен, – подозрительно добавил он, – что подобное обстоятельство совершенно не приходило ему в голову.
– Съел, – сказал Бентли, когда дверь за сэром Филипом захлопнулась. – Еще как съел. Я рад, что вам довелось увидеть эту маленькую стычку. Теперь вы понимаете, с чем нам приходится бороться. Ну, а теперь о вас. Как бы это вас всунуть в наше маленькое хозяйство…
note 31
Сара Сиддонс (4755-1831) - выдающаяся английская актриса.
– Но я вовсе не хочу никуда всовываться.
– Вы для нас просто клад. Что, если в отдел религии, а? Мне кажется, атеизм там недостаточно представлен.
Из-за двери высунулась голова Филипа Хескет-Смидерса. – Ради бога, скажите мне, в каком именно родстве вы с Георгом Третьим? Простите, что я спрашиваю, но начальник непременно поинтересуется.
– Побочная дочь герцога Кларенса Генриетта сочеталась браком с Джервесом Уильбремом из Актона – излишне напоминать, что в то время Актон был просто-напросто деревней. Его дочь Гертруда сочеталась браком с моим дедом по матери. Он, между прочим, трижды избирался мэром Чиппенема и обладал значительным состоянием, которое теперь, увы, все промотано… Похоже, еще раз съел, – добавил он, когда дверь закрылась.
– Это правда?
– Что мой дед был мэром Чиппенема? Сущая правда.
– Нет, насчет Генриетты?
– Так всегда думали у нас в семье, – ответил Бентяи.
В другой ячейке этого гигантского улья Безил излагал план аннексии Либерии.
– На каждого плантатора-англичанина там приходится четырнадцать немцев. У них организация по нацистскому образцу. Они ввозят оружие через Японию и только ждут сигнала из Берлина, чтобы захватить власть. Если Монровия окажется в руках врага и там будут базироваться подводные лодки, наш западный торговый путь будет перерезан. Тогда немцам останется лишь блокировать Суэцкий канал – а они могут это сделать из Массавы в любой момент, – и Средиземное море будет для нас потеряно. Либерия – наше единственное слабое место в Западной Африке. Мы должны вступить в нее первыми. Так или не так?
– Да, да, все так, не понимаю только, почему вы обращаетесь с этим ко мне.
– Так ведь вам же придется заниматься подготовительной пропагандой на месте и последующими объяснениями в Америке.
– Почему именно мне? Этим должен заниматься отдел Ближнего Востока. Вам следует обратиться к мистеру Полингу.
– Мистер Полинг послал меня к вам.
– Вот как? Интересно почему. Сейчас спрошу. Несчастный чиновник взял трубку и, после того как его соединили последовательно с отделом кино, теневым кабинетом Чехословакии и гражданской противовоздушной обороной, сказал:
– Полинг, у меня тут некто по имени Сил. Говорит, Ты послал его ко мне.
– Ну, послал.
– А почему?
– А кто послал ко мне утром этого жуткого турка?
– Ну, это были просто детские игрушки.
– Так тебе и надо, будешь знать, как посылать ко мне разных турок.
– Ну погоди же, я тебе еще не то пришлю… Так вот, – оборачиваясь к Безилу, – Полинг ошибся. Вашим делом действительно должен заниматься он. Проект в высшей степени интересный. Жаль, что не могу ничем вам помочь. Знаете, кто, по-моему, с интересом выслушает вас? Дигби-Смит. На нем лежит пропаганда и подрывная деятельность в тылу противника, а Либерия, судя по тому, что вы рассказали, фактически является вражеским тылом.
Дверь отворилась, и в комнату, сияя улыбкой, вошла всклокоченная бородатая фигура в черной рясе; на груди вошедшего висел золотой крест; преподобную голову венчал цилиндр без полей.
– Я архимандрит Антониос, – сказал он. – Я входить пожалуйста?
– Входите, ваше высокопреподобие. Садитесь, пожалуйста.
– Я говорил, как меня изгнаняли из София. Они сказали, я должен говорить вам.
– Вы были в нашем отделе религии?
– Я говорил священникам вашей контора о моем изгнании. Болгары говорят, это за блудодеяния, но это за политика. Из София не изгнаняют просто за блудодеяния, а только вместе с политика. Так что теперь я союзник великобритан, раз болгары говорят, что за блудодеяния.
– Да, да, я вас вполне понимаю, только это не по нашему отделу.
– Вы не ведаете дела болгаров?
– Ведаю, но, мне кажется, ваше дело позволяет поднять более важный вопрос. Вам следует обратиться к мистеру Полингу. Я позабочусь о том, чтобы вас проводили. Мистер Полинг занимается исключительно такими делами.
– Это так? У вас есть здесь отдел блудодеяний?
– Да, вы свободно можете назвать его так.
– Я нахожу это хорошо. В София такого отдела нет. Его преподобие был отослан по назначению.
– Так вы, стало быть, хотите видеть Дигби-Смита?
– Разве?
– Несомненно. Либерия его в высшей степени заинтересует.
Явился еще посыльный и увел Безила. В коридоре их остановил щуплый низкорослый человек с чемоданом в руке.
– Прошу прощения, вы не скажете, как мне попасть в Ближний Восток?
– Это здесь, – ответил Безил. – Вот здесь. Только толку вы там не добьетесь.
– О, их не может не заинтересовать то, что у меня вот тут. Этим всякий заинтересуется. Бомбы. Тем, что у меня вот тут, можно снести крышу со всей этой лавочки, – сказал сумасшедший. – Таскаю их с места на место с того самого дня, как началась эта чертова война, и часто думаю, ну хоть бы они вдруг взорвались.