Не жалею, не зову, не плачу
Шрифт:
– Мы на «семерку» второй год стоим, – с гордостью сообщила Лиза. И, разжевав мой намек, озадаченно спросила: – То есть как это – без очереди?
– Мой отец легковыми автомобилями торгует. База есть такая, где они стоят. Кто-то эти машины распределяет, а он их продает. Ну и сам тоже может блат организовать…
– Это интересно… Даже очень…
Лиза смотрела на меня если не восхищенно, то близко к тому.
– А мне твой отец не сможет помочь? Ну, то есть моим родителям. Деньги на машину есть, но пока очередь подойдет, я уже состарюсь… ну, как минимум школу
– А в какой институт собираешься поступать? – пользуясь ее лояльностью, спросил я.
– Да это не важно… – отмахнулась она. – Ну, так что насчет машины?… Если ты, конечно, про своего отца не врешь…
– Я не умею врать, – с пафосом самодовольного болвана сказал я. Но, вовремя осознав собственную глупость, добавил: – То есть очень даже умею. Но тебе врать не могу.
– А что во мне такого особенного? – кокетливо улыбнулась Лиза, провоцируя меня на дифирамбы в свою честь.
Конечно же, она прекрасно знала, чего и сколько в ней особенного. Первая красавица в школе… Не знаю, скольким парням она разбила сердце, но я уж точно из числа этих несчастных…
– Ты… В тебе… Ты самая лучшая…
Я мог бы написать, какая она, – в стихах, в лирической прозе. Но мне нужно было время, чтобы сочинить этот гимн в ее честь. А так, навскидку, да еще под прицелом ее парализующе красивых глаз…
– Да, ты самая лучшая, – повторил я, не в состоянии подобрать нужные слова.
– Мне нравится быть лучшей, – задорно улыбнулась она.
– Тем более что у тебя это получается, – сказал я.
И облегченно вздохнул, радуясь, что сумел польстить ей.
– У меня да. А у тебя?
– Думаю, что нет…
– Я тоже так думаю, что нет.
В ее словах не было осуждения и пренебрежения; всего лишь констатация печального для меня факта.
– Но ты не переживай. Не всем же быть лучшими… Это даже страшно, когда все вокруг – лучшие. Все, как под гребенку… Нет, так нельзя…
Она смотрела на меня, но, казалось, разговаривала сама с собой. Спохватившись, сама предложила мне проводить ее домой. И я сразу же забыл, что мне очень далеко до звания «первый парень на деревне Москва». Едва сдержал себя, чтобы не запрыгать от радости.
– Я на Стройпромовской живу, – сказала она.
Мы шли по скверу. Лиза смотрела по сторонам – наблюдала за проходящими мимо людьми, что-то себе подмечала. А я ничего не видел вокруг, настолько был взволнован.
– Я знаю, – кивнул я.
– Следил за мной? – с осуждением, но вместе с тем и одобрительно повела она бровью.
– Да… То есть нет… Я тоже на этой улице живу, только через пять домов дальше…
– Это, считай, окраина…
– Ну да, новый дом…
– Если твой отец большой человек, то почему вы квартиру здесь получили? – скептически глянув на меня, спросила она.
И слова «здесь» в ее устах звучало как «здесь, в этой дыре». Спальный и не совсем благоустроенный микрорайон, дальняя окраина Москвы. Но мне в принципе здесь нравилось. Тем более что мне повезло попасть в класс, где училась сама Лиза.
– Ну, квартира служебная. А отец в центр перебраться хочет, квартиру выбивает…
Лиза ничего не сказала. Заинтересованным взглядом она скользнула по длинноволосому парню в фирменном джинсовом костюме и кроссовках на толстой рифленой подошве. Он стоял возле зеленой «Лады» – далеко уже не новой, но, по всей видимости, своей. К нему подходила девушка – симпатичная и такая же упакованная: легкая курточка из тонкой кожи, джинсовая юбка, модные сапоги на шпильке. На нее Лиза глянула, как мне показалось, завистливо. То ли ей не понравилось, что у нее такой парень, то ли – позавидовала ее прикиду…
– А у тебя машина есть? – спросила она вдруг.
– Зачем она мне? – пожал я плечами. – Прав-то все равно нет. Да и были бы, все равно только после восемнадцати можно…
– А у отца?
– Да, «двадцать четвертая» «Волга»…
Она ничего не сказала. И всю дорогу молчала, думая о чем-то своем. Мне тоже не хотелось говорить. Для полного счастья на данный момент мне достаточно было просто идти рядом с ней. И думал я только о ней, а не о чем-то другом.
А она, казалось, и вовсе забыла обо мне. Только возле самого дома вспомнила, что я рядом с ней.
– А-а, ты еще здесь… О чем-то я хотела тебя попросить… Да, ты что-то про машины говорил. Если твой отец нам поможет, я буду очень тебе благодарна… Даже в кино с тобой смогу сходить…
«Даже», «смогу» – явные признаки того, что в кино со мной она сходит из одолжения. Но я готов был на любые жертвы ради нее…
Глава 8
Отец меня чуть не убил, когда я замолвил слово за Лизу и ее родителей. «Да как ты можешь!», «Да как я могу!», «Да что про меня подумают!»… Но я был настойчив в своей просьбе, и в конце концов он сдался.
Разумеется, первым делом я поспешил обрадовать свою возлюбленную. Встал пораньше, отправился к ее дому с намерением перехватить по дороге и с ней дойти до школы. Но Лиза не появлялась. В школе уже начались уроки, а я все ее ждал. В конце концов ушел без нее.
Я думал, что в тот день ее вообще не будет в школе, но она появилась в середине третьего урока. Как ни в чем не бывало вошла в класс, озаряя пространство вокруг себя, мило извинилась перед учителем за опоздание, заняла свое место…
Я радовался тому, что снова могу ее видеть. Но в то же время меня душила ревность. Ведь у меня был соперник, и, как это ни обидно было осознавать, более удачливый, чем я.
Не знаю, был ли Гена Возников так же сильно влюблен в Лизу, как я, но ухлестывал он за ней порядком. Вряд ли она его любила, но знаки внимания с его стороны принимала благосклонно. И совсем не возражала против того, чтобы он сидел за одной с ней партой. Никто не возражал против этого, потому как Гена был признанным в классе авторитетом. Рост, плечи, объем грудной клетки, сила в руках – все в его пользу. Маленькие хищные глазки, брови как два крыла собирающегося взлететь орла; крупный с горбинкой нос, массивный, выпирающий вперед подбородок. Не красавец, но тем не менее Лиза сидела за партой с ним, а не со мной.