Не ждали… (сборник)
Шрифт:
– А мы не мучаем, – отозвался Липницкий. – Мы прекрасно беседуем, – пощелкал сухими пальцами перед лицом Кеши, привлекая его внимание. – Ку-ку… Ловим птичку. Очнулись!
Тот вдруг ловко перехватил его руку, сильно вцепился в нее, пригнул к себе, прохрипел:
– Она умерла.
– Кто? – не понял Виктор.
– Нина… Ее больше нет.
– Ну и царствие ей небесное, – попробовал перекреститься тот.
– Она умерла.
– Ну понял! В курсе!.. Скоро встретишь свою бабульку, про все расскажешь. На том свете веселее. – Липницкий кое-как отцепился от руки
– Домой?
– Ну да!.. Там тебя встретят, покормят, уложат баиньки. Софья Андреевна встретит. Любишь Софью Андреевну?
Кеша смотрел на Виктора широко распахнутыми глазами, с нарастающей тревогой.
– Ты чего, Кеш?.. Струхнул, что ли? Боишься Софку? Она ж ваша мамка. Проснулся, укололся, забылся, уснул. И никаких проблем.
Старика стала бить мелкая непрерывная дрожь.
– С ним сейчас случится припадок, – произнесла Наталья Петровна. – Оставьте его в покое.
– Во-первых, припадок для таких – дело привычное. – Липницкий взял мобильник, стал набирать номер. – А во-вторых, если я оставлю его в покое, то вы, уважаемая Наталья Петровна, в ближайшее время оставите этот дом. – Поднес трубку к уху, дождался ответа. – Софочка Андреевна, приветствую… Узнали? Очень рад. А у меня к вам вопросик. Вы никого не шукаете из ваших гвардейцев?.. Шукаете? Так вот, пока вы шукаете, мы его уже нашли. Где?.. В доме Дмитрия Олеговича. Да, притопал сюда. Нет, сыночка пока еще не обнаружили. Через сколько пришлете? Ну чем быстрее, тем лучше. Отлично, ждем. Нежно чмок-чмок. – Он отключил связь, повернулся к Зайцеву: – Сейчас пришлют дуркогона, и половина проблемы решена.
– Послушай, мне меньше всего нужен этот геморрой, – заговорил Зайцев часто, полуразбочиво, истерично. – Сейчас такая вонь поднимется, противогаз не поможет… У меня имя… Положение. Авторитет! Не хочу здесь никаких разборок.
– Ты чего, Дмитрий Олегович, струхнул? Все шикарно, не очкуй! Никаких разборок не будет. Тем более с сыном. Нарушение режима, попытка проникнуть в чужое владение, хулиганство… Он же уголовник. Рецидивист!
– Болтовня!.. Все пока болтовня!
Кеша тронулся с места и побрел медленным неуверенным шажком к лестнице, ведущей на первый этаж.
– Эй, красавец, далеко собрался? – чуть ли не весело крикнул ему вслед Виктор и тут же велел охраннику: – Тормозни паренька!
Серега шагнул наперерез старику.
– Назад! Дед, назад, сказал! – догнал, потащил обратно. – Наза-ад!
Кеша стал неумело и слабо сопротивляться, норовя добраться до лестницы.
– Что же вы делаете, изверги? – сорвалась с места Наталья Петровна. – Имейте милосердие, это же больной человек! Сейчас же отпустите!
Женщина взяла Кешу под руку, осторожно повела вниз. На верхних ступеньках придержала, сама спустилась чуть пониже, стала помогать нащупывать неуверенным ногам ступеньки.
Старик дышал тяжело, шумно, послушно подчинялся движениям Натальи Петровны и, когда уже спустились вниз, осел вдруг грузной несуразной тушей.
– Дима! – закричала женщина. – Виктор!.. Помогите! Ему плохо!..
Мужики дружно бросились вниз, охранник подхватил лежавшего на полу старика, крикнул:
– Куда его?
– К окну, – суетливо показывала рукой Наталья Петровна. – Где побольше воздуха!
– Черт, – бормотал Зайцев, вытирая ладонью вдруг вспотевший лоб. – Еще окочурится к едреной матери!
– Не окочурится, – в своей бодрой манере заверил Виктор. – Для него обморок – все равно что тебе чихнуть.
В гостиную вошла Марина, сбросила туфли.
– Что здесь происходит? – спросила она, растирая пальцы на ногах.
– Живой труп, – кивнул в сторону старика Виктор.
– А ты что тут делаешь?
– Сторожу, чтоб не сбег, – засмеялся Липницкий.
Марина подошла к лежавшему на кушетке у окна больному, взглянула на мать:
– Мам, кто это?
– Кеша, – тихо произнесла та.
– Кеша?.. Тот самый? – Марина нагнулась над стариком. – Живой хоть?
– Дышит, – ответила мать.
– Сын его… ну, Егор… не появлялся?
– Один пришел.
– Во как получается! – заметил с ухмылкой Липницкий. – Кешу знаем, про сыночка тоже в курсе. Интересное кино вырисовывается.
Зайцев погонял желваки на крутых скулах, махнул охраннику:
– Не маячь тут, ступай во двор! – И когда тот ушел, кивнул женщинам: – Подойдите сюда!.. Обе!
Наталья Петровна и Марина оставили старика, приблизились к Зайцеву. Ждали распоряжений.
– Запомните, – жестко, вполголоса произнес он, – никого и ничего здесь не было. Слышали меня?.. Ни Кеши, ни его сына – никого. Сейчас приедет машина, отвезет деда, куда положено, и забыли. Плотно, наглухо, навсегда.
– Ты хочешь опять отправить его в дурку? – спросила Марина.
– Меня меньше всего волнует, куда его отправят. Для меня главное, чтобы я жил спокойно. Чтоб меня и мою семью никто не подвергал шантажу, проверкам, подозрениям. Чтоб я не сходил с ума!
– Но сына ты не засунешь тоже в дурдом?
– Мариночка, детка, – вмешался Липницкий. – С Егором вообще все хип-хоп. Откуда пришел, туда и вернулся.
– Но ведь?..
Закончить фразу Марина не успела. Взглянула на чем-то удивленную мать, преревела взгляд на диванчик, на котором только что лежал старик. Диван был пустой.
– Его нет, – прошептала Наталья Петровна. – Ушел. – И перекрестилась. – Господи, прости.
Зайцев подбежал к окну, выглянул во двор, затем ринулся к выходу.
– Мать твою! – И заорал. – Охранник!.. Серега! Дед сбежал!
– Никого не видел, Дмитрий Олегович! А когда сбег?
– Ищи!.. Кругом ищи! По всему двору, в постройках, в саду! Он где-то здесь! – Вернулся на место, уселся на стул, вытер платком мокрый лоб и стал раскачиваться, что-то бормоча и изредка крестясь.
Баринов вышел из автобуса за одну остановку от своего дома, когда зазвонил мобильник.
– Ты где? – послышался голос Марины.
– Блин… Опять, где я, – сквозь зубы процедил Егор. – Тебе какое дело? Гуляю, дышу воздухом, наслаждаюсь городским видом!