(не)желанный малыш для олигарха
Шрифт:
Он прав. Врать так и не научилась. Анна с самого детства учила меня говорить правду и только правду. По ее утверждению – это одна из ценностей, точнее законов, рамок, в которых она видит себя и остальных.
– Может ей нужно позвонить? Сестре вашей мамы?
– Нет, не стоит беспокойств, - смущенно произношу и чувствую, как холодеют мои пальцы. Хочу что-то сказать в свое оправдание, но не думаю, что он поверит. Мне кажется, что он все знает наперед, будто умеет читать по губам, мимике, жестам.
– А давайте вы с нами поужинаете? – Моя жена готовит превосходную утку по-пекински. Вы любите утку? – адвокат делает шаг навстречу мне.
– Не особо, - опускаю взгляд в пол.
Повисло молчание. Он глубоко вдыхает, смахивает пол со лба и снова обращается ко мне:
– Вы не должны видеть во мне врага. Раз так получилось, выслушайте!
Меня бросает то в жар, то в холод. Создается впечатление, что я в какой-то западне.
– Что выслушать? – губы пересохли до такой степени, сложно говорить.
– Анвар, я хочу рассказать вам о нем.
Анвар… Стоит произнести его имя и тысяча молниеносных ударов пронзает мое сердце насквозь. Невыносимая тоска и стыд. Стыд от своих чувств, потому что не знаю, как можно продолжать так самоотверженно любить человека, когда он поступает с тобой цинично. Жестоко, преследуя только свои интересы. Оказывается, я всегда была в его подчинении. Он управлял мной, как кукловод управляет своими марионетками. И я послушно выполняла каждую его просьбу, полностью отдавая себя, без остатка. Растворяясь в нем, как растворяются краски холи на празднике весны. Искала малейшую причину пройти мимо его кабинета, отнести имбирный чай, сварить самый лучший бразильский кофе. Делать для него все и даже больше, чем нужно. Я гладила его одежду часами, отпаривая каждую складочку, вдыхала его древесный аромат парфюма, который оставался на белоснежных рубашках.
Осознаю это и от этого еще больнее, еще сильнее сжимается все внутри.
– Я как-то…, - растерянно произношу. – Как-то неловко. Я, пожалуй пойду, извините. Мне пора. И снова тошнотворный ком и снова голова кругом. В ушах шумит, стены отдаляются все дальше, а комната вращается вокруг меня со стремительной скоростью.
Упираюсь одной рукой в спинку дивана, другой прикрываю ладонью глаза. Сейчас все пройдет. Все-все. Но ничего не меняется, только шум в ушах и отдаленное эхо голосов:
– Что с вами?
– Пап! У нее украли вещи и кошелек, - вмешался в наш разговор Макс. – Ты должен ей помочь.
– Воды, – облизываю пересохшие губы, я больше не могу произнести ни слова.
Тишина, быстрые шаги, а затем снова звонкий голос Макса:
– Пей!
Беру из его рук стакан. Жадно глотаю прохладную воду и этот момент мне кажется оазисом посреди песчаных барханов. Появляется ясность в глазах и снова все становится на свои круги.
– Вам лучше?
– Да, конечно. Все хорошо, Надо мной склонился Макс и адвокат.
– Лина, ты должна сегодня остаться. А завтра тебя отец отвезет.
Отвечаю кивком головы и пусть неохотно, но соглашаюсь.
Анвар
Без нее темно, пусто. Это понимаешь, когда Лины нет рядом, когда она ушла. Моя решительная, самоотверженная.
Ее приемный отец во всем сознался. Смотрел на меня испуганными глазами и все выложил как на духу. Как отвез на вокзал, как купил билет в один конец. А вот куда именно она поехала – не знал. Кухарка молчала, из нее клещами не вытащишь, слишком преданная своему делу. Но я все узнаю сам, словно по щелчку пальцев.
А затем раздается звонок. Знаю, что звонит она. Дышит в трубку и молчит.
– Скажи где ты? Не молчи, - спрашиваю спокойно, представляя ее в розовом, шелковом пеньюаре.
Ответа не последовало. Дальше короткие гудки. Глупенькая, испугалась, сбросила.
Мне нужно было не больше десяти минут, чтобы отследить звонок. Я лишь дал команду.
Полонский быстро перезванивает. Снимаю трубку и резко отвечаю:
– Ты узнал, откуда был сделан звонок?
– Да. Она звонила из дома его адвоката.
– С…, - ударяю кулаком по столу. Вот же маленькая стерва. Переметнулась на другую сторону. А я уже успел к ней изрядно прикипеть. Собираю волю в кулак. Перед глазами она. Светлая, нежная, желанная. Медовые пряди волос пухлые губы, как спелые вишни, миндалевидные глаза, которые смотрят так открыто. Густые, пушистые ресницы. Она хороша, даже слишком. Я просто с ней играл, развлекался. Проводил скучные вечера в этом Богу забытом месте. Эта девчонка сделала невозможное. Зацепила. Запала в душу.
– Это нельзя оставить просто так! – мой голос переходит на рык.
– Послушай, нужно поговорить, все обсудить, не принимать поспешных решений не рубить с горяча, - подтверждает Полонский.
– Плевать!
– бросаю трубку, бросаю все. Подниму на уши весь город, но я верну ее, верну.
***
Частный самолет Робинсон приземлился в одном из небольших аэропортов столицы. Спускаюсь по трапу, снимаю солнцезащитные очки, поправляю стильный пиджак и осматриваюсь вокруг. Два черных тонированных джипа и мои люди ждут. Уверенной походкой направляюсь к авто. Моя цель – адвокат Давида. Начну с него, затем полетят и остальные головы. Никто не смеет забирать, то что принадлежит мне. Никогда, не под каким предлогом.
Его адвокат находился у себя в кабинете, когда я ворвался к нему в дом.
Он не ожидал или не был готов к моему слишком резкому появлению.
– Где она? Я спрашиваю, где она!? Отвечай на мой вопрос! – нависаю над ним.
Адвокат загнан в угол, лишь трясет подбородком, как испуганный заяц и нервно кивает головой. Не может произнести ни слова. В его хитрых глазах страх и тревога.
– Она далеко. Здесь ее нет, - послышалось за моей спиной.
Узнаю этот слишком холодный, уравновешенный голос.