(не)желанный малыш для олигарха
Шрифт:
Нет, не скажет… даже под страхом собственной смерти. Слишком верная себе, своему делу.
Еще немного и упадет в ноги, будет стоять на коленях и молить о пощаде.
– Я же все равно узнаю где она, а тебя накажу. Тебя, всех остальных. Сильно накажу, будешь жалеть и плакаться в жилетку своему старому, как трухлявое дерево муженьку.
В ответ тишина. Безмолвно продолжает стоять неподвижно.
Обхожу вокруг нее, затем иду к столу, откладываю ружье и упираясь кулаками в гладкую поверхность стола.
– Она здесь должна появиться до вечера, это понятно?
Лицо каменное. Молчит, не реагирует на мои слова. Совершенно. Эта женщина закаленная духом и здесь нужно действовать по-другому. Нужно выждать время, иначе все насмарку.
– Пошла вон! – вне себя от злости, которая вспыхивает, где-то в области легких. – Пошла вон! – повторяюсь и бью кулаком по гладкой поверхности стола.
Она вылетает, как ошпаренная.
Вот он мой первый нокаут. Когда я не могу ждать вечера. Ангелина нужна мне сейчас. Сегодня же. Хочу увидеть ее, трясти за плечи, отругать за неповиновение. Нет, Ангелина, я тебя не отпущу. Вот так легко.
Звоню Майклу, даю распоряжению пробить все вокзалы, аэропорты. Все-все.
Он перезванивает через десять минут, сообщает номер поезда, его отправление. Понимаю, время поджимает. Цейтнот.
Бросаю все и еду. Разгоняю свой мустанг по автостраде так… Черные птицы взлетают, вздымаясь высоко-высоко к лазурному небу.
Плевать, еду на красный, вспоминаю ее нежную кожу, ее прикосновения, после которых кровь закипает в жилах и хочется нарушить сразу все правила, все запреты.
Еще сильнее вдавливаю педаль газа. Что за черт?! Почему она так засела в моей башке. Ангелина…
Верну, даже если мне придётся остановить поезд.
Показался вокзал, паркую авто. Спешно забегаю в здание. Обвожу взглядом, каждого кто находится здесь. Пытаюсь уловить ее среди десятка равнодушных лиц. Ее здесь нет.
Снова на улице. Вижу блондинку, она стоит ко мне спиной, в руках сумка.
– Ангелина! – подбегаю к ней. Кладу руку на плечо, блондинка оборачивается.
– Кто вы, мужчина? – округляет глаза.
Это не она. Чужая, холодная, чья-то, но не моя ласковая и нежная принцесса.
– Никто, - громко отвечаю и снова оказываюсь в тупике.
С громкоговорителя передают, что отправляется нужный мне поезд. Бегу на перрон сломя голову.
Поезд набирает скорость, я продолжаю бежать за ним, цепляясь за ручки как за последнюю возможность выжить. Все тщетно. Скорость, ветер, пальцы скользят.
Сбавляю темп. Наблюдаю, как мелькает последний вагон.
Еще не вечер, я доберусь до тебя, и ты ответишь за все.
* Бастард — внебрачный или незаконнорожденный ребенок.
Часть 11
Прохожу в тесный вагон плацкарт. Незнакомые мужчины в белых майках и сланцах на два размера больше своей ноги, бросают в мою сторону косые взгляды. Пышногрудая, рыжеволосая проводница разносит байховый чай с лимоном в золотых подстаканниках, громко просит выйти всех провожающих.
Густой, спертый воздух нависает над спальными полками, как грозовое облако. Волосы прилипают к шее, ладони потеют от духоты и в какой-то момент, кажется, что нечем дышать.
Кто-то ест, кто-то спит, накрывшись белой простыней. Кто-то читает газету. Мужчины, женщины, дети, мне кажется, что все они смотрят на меня.
Крепче прижимаю паспорт к груди и очередной раз думаю, в какую неизвестность еду. Эта неизвестность пугает, хотя бы по одной простой причине: я привыкла к обычному укладу жизни. Я привыкла по расписанию стирать, гладить. Кормить лошадей, готовить аппетитные сырники на завтрак. Я привыкла к той обычной, размеренной жизни, которая изменилась в один момент. Когда в моей жизни появился Анвар.
Сажусь на свое место. Резкий толчок и поезд трогается с места. Быстро набирает скорость, слышен гулкий стук колес, как за окном гудит ветер.
Мелькают дома, показываются широкие глади равнин и длинная извилистая река с зеркальной поверхностью.
Напротив меня сидит полная женщина, в розовой майке. Высокий морщинистый лоб, круглое лицо, глубоко посаженные глаза цвета тусклого золота. Ей около пятидесяти, ее губы небрежно накрашены, алая помада выходит за контур, словно она красилась в темноте.
Слишком много людей. Слишком много всего. Еда, вода, обувь, чей-то один носок и длинные мужские ноги, свисающие с верхних полок.
– Ты чего такая перепуганная? – обращается ко мне женщина с не аккуратно накрашенными губами.
– Я? – смущенно спрашиваю.
– Ну не я же, - хохочет, показывая свои неровные зубы.
Затем приглаживает короткие волосы и достаёт из клетчатой сумки, что-то замотанное в фольгу. Я предположила что это куриная тушка.
– Разворачивает объемными руками и протягивает мне копченый окорок курицы.
– На, будешь? – у нее грубый голос и толстые пальцы.
– Спасибо! – натянуто улыбаюсь.
– Что-то не хочется.
– Ну как знаешь.
– До конца едешь?
– До конца, - сухо отвечаю.
– И чего вас несет всех в столицу, сидели бы дома возле мамкиной юбки…, – высказывается она. Затем расстилает на небольшом столике газету, достает вареные яйца, бьет их об поверхность стола, счищает скорлупу.
Понимаю, что от происходящего тошнотворный ком так и подкатывает к горлу. Бегу в туалет и последующие пол часа провожу там.