Не женское дело (Тетралогия)
Шрифт:
— Ну знаете! — Леклерк раздраженно скинул руку штурмана со своего плеча. — Если вы всерьез верите в эти шарлатанские методы…
— Я поверю в любые методы, если они окажутся действенными!
На этом дискуссия была завершена. Леклерк, ворча и возмущаясь, хотел было уйти, но потом передумал, решив посмотреть, что придумает этот дикарь. Каньо расстелил на столе чистую тряпочку, на которой разложил свои амулеты, какие-то корешки и сухие листья. Раскурил длинную трубку, набитую, как показалось Эшби по запаху, совсем не табаком, и начал окуривать лежавшую неподвижно Галку густым дымом. При этом он еще и тянул какие-то
— Изумительно, — прошептал он. — Как ты это сделал?
Индеец бесстрастно взглянул в лицо доктору.
— Мой позвать на помощь духи предков. Духи услышать и помогать. Ее дух сейчас слаб — они будут удержать его на дороге в чудесная долина. Ей рано туда идти.
Эшби с просветлевшим лицом гладил свою Эли по волосам.
— При чем тут твои предки? — продолжал допытываться Леклерк.
И тут индеец улыбнулся. Кажется, впервые за все это время.
— Не мой предки! — гортанно произнес он. — Ее предки!
Вверх — вниз. Вверх — вниз. Как на стареньких качелях в парке, сделанных в виде корабликов…
«Где я? Что случилось? Почему меня качает?»
Вверх — вниз. Вверх — вниз…
Голова кругом с непривычки. Что поделаешь: сухопутная крыса.
«Сказал бы кто, что однажды прокачусь по Карибскому морю на пиратском корабле, — посмеялась бы, как над плоской шуточкой. А теперь-то что будешь делать, подруга? Рано или поздно корабль явится в Порт-Ройял, и вот там сразу станет ясно, что ты обманщица».
Пассажиров на пиратских кораблях действительно не бывает. Даже за деньги. А этот чертов шкот, который нужно тянуть, пропитан смолой и врезается в кожу ладоней, как плохо оструганная палка. Но она тянет, мысленно проклиная все на свете: взялся за гуж — не говори, что не дюж.
— Что, девочка, тяжело? — Билли ухмыляется. С подковыркой, но беззлобно.
— Покажи, кому сейчас легко. — Галка утирает рукавом пот со лба — однако здесь жарко. Даже слишком.
— Эй, кончай трепаться! — Ага, дядюшка Жак собственной персоной. У него что, глаза на затылке? — За дело, черти сонные!.. Ты! — Он тычет пальцем в ее сторону. — На фор-марс, живо!
«Не кочегары мы, не плотники, — с едкой насмешкой думает Галка, взбираясь по фор-вантам наверх. — А мы монтажники-высотники… Ладно, не так уж и страшна эта морская наука, как ее малюют… Но качает здесь не по-детски… Блин, вот это тренировочка для вестибулярного аппарата! А кулечков, как в самолете, тут не предусмотрено, не та эпоха…»
Вверх — вниз. Вверх — вниз. То к небу, то между волн…
«Непостижимо, как я тогда не загнулась…
«Вот интересно, братва вообще знает, что такое постирать рубашку? Или мы тут с Владом одни такие ненормальные?»
Сценка была — просто отпад. Галка приволокла на полубак мятый медный тазик, плеснула воды, вытащила из загашника большую ценность — кусок грубого мыла, купленного вчера в какой-то лавке. И, переодевшись в свои старые, еще «домашние» шмотки, принялась замачивать рубашку со штанами.
— Влад! Переоденься, я постираю!
Пока Владик вернется с берега, глядишь, постиранное уже и высохнет — на такой-то жаре.
Галка старательно оттирала пятна, посаженные на грубую холстину рубашки. Мыло сделано непонятно из чего, отмывает плохо. Но лучше плохо, чем вообще никак.
— О, вот это дело! На-ка, подруга, постирай и мое.
В тазик шлепается совершенно посторонняя рубашка. Галка, мысленно выругавшись, брезгливо подцепила ее двумя пальчиками и, ничтоже сумняшеся, бросила на палубу.
— Извини, братан, на «Орфее» слуг и служанок нет. — Только теперь она соизволила взглянуть на нахала. Так и есть: Томас Вуд. Чуть ли не единственный на «Орфее», кто в штыки встретил решение капитана принять девчонку в команду, игнорировал уроки «азиатского боя» и придирался к «пигалице» по любому поводу. — Хочешь постирать? Похвальное желание. Я вот сейчас закончу и одолжу тебе тазик с мылом.
— Стирка — не мужское дело, — недовольно процедил Вуд. — Быстренько подняла рубашку, и за работу.
— Приятель, ты не понял. — Когда Галка так улыбалась, дома от нее старались держаться подальше. — Я стираю только себе и брату. А ты мне ни с какого боку не родственник, так что катись отсюда вместе со своей вонючей тряпкой.
— Что?!! Да я тебя!..
— Том, ты, никак, нарываешься на драку? — Бертье сегодня стоял на вахте и счел своим долгом вмешаться. Причем до того, как ненормальная московитка сцепится с Вудом. — Эта девочка и не таких, как ты, в бараний рог сворачивает. А что до тебя, то я ей в этом еще и помогу. Усек?.. Вижу, усек. Ну и катись отсюда… А ты, Алина, что, совсем спятила? — Он тут же напустился на нее: — Он же подкову в кулаке ломает!
— И это значит, что я должна молча стирать его тряпье? — нахмурилась Галка. — Извини, Пьер, тут дело принципа. Раз уступлю — все. Сядут на шею и ноги свесят.
— Так-то оно так… — вздохнул канонир. — Только до беды бы не довести.
— Постараюсь не довести…
Вверх — вниз. Вверх — вниз…
«Да когда же кончится эта качка?.. А Вуда я все же прибила. Ведь это он потом за ножик хвататься удумал, когда мы в очередной раз сцепились… за что и огреб… „перо“ в бок. От меня».