Не женское дело (Тетралогия)
Шрифт:
Джеймс, знавший о морском суеверии побольше жены, только грустно улыбнулся и покачал головой. Если матросам втемяшилось, что Галка приносит удачу — изменить это сможет только какая-нибудь катастрофа. Или цепь досадных промашек. Но пока им везло. Неприлично везло…
— По крайней мере, постарайся в случае чего не вскакивать, словно села на иголку. — Эшби и на этот раз смирился: они на пиратском корабле, а не на прогулке в Хемптон-Корте, здесь действуют совсем другие правила. И несносная жёнушка живёт в соответствии с ними.
—
К досаде Джеймса, Галка сразу же подскочила со стула. Скривилась, побледнела, но всё-таки… Грот и косой бизань несколько сужали обзор с полуюта, и пришлось ждать не меньше часа, пока пятнышко у горизонта превратится во что-то определённое. Эшби определил судно как шхуну, причём даже разглядел в свою трубу португальский флаг на клотике. Одиночное судно под португальским флагом в этих водах не редкость, но все знали, чем по большей части промышляют эти господа.
— О, — Галка недобро прищурилась, выслушав мужа. — Это как раз то, что нам нужно… Сближаемся. Просигнальте португальцам — идём с миром.
Французы с португальцами были не большие друзья, но капитан шхуны, прикинув соотношение сил, решил не испытывать судьбу. И просигналил в ответ, что готов принять гостей у себя на борту. Ветер не благоприятствовал ни пиратам, ни португальцам, и потому сближались они битый час. Но вскоре корабли стали на якорь, и от «Гардарики» отошла шлюпка… На сей раз Джеймс настоял на своём, и Галка осталась на флагмане. В гости к португальцу отправился он сам — в компании Жерома и шестерых гребцов. И сценка на борту шхуны скорее напоминала светский раут, чем беседу пирата с купцом.
— Простите за любопытство, сеньор Фигейруш, — сказал Джеймс, когда они представились друг другу — беседа шла по-испански, — но капитан желает знать, какого рода груз у вас в трюме.
— Не покажусь ли я невежливым, сеньор Эшби, если поинтересуюсь — зачем это знать вашему капитану? — не менее любезно ответствовал португалец.
— Есть две причины, — усмехнулся Джеймс. — Во-первых, от ответа на этот вопрос зависит, насколько взаимовыгодной может быть сделка, которую мы намерены вам предложить. А во-вторых, нашего капитана зовут Алина Спарроу.
— О! — Круглое красное лицо португальца вытянулось. — Сеньора Спарроу! Я наслышан о ней! И что же уважаемая сеньора желает продать?
— Сперва мне хотелось бы услышать ответ на свой вопрос.
— Сеньор Эшби, ваш вопрос… деликатного толка. Я наёмный служащий, и обязан соблюдать тайну своего нанимателя… Впрочем, — он покосился на Хайме, хитрая физиономия которого начала расплываться в ехидной ухмылке, — если вы поклянётесь не причинять вреда ни нам, ни кораблю, ни грузу, и сохранить в тайне этот разговор… Вы ведь знаете, что означают слова «чёрное дерево»?
— Я в курсе, — кивнул Джеймс. Эвфемизмом «чёрное дерево» обозначались рабы-негры. — Значит, вы идёте из Африки… Переход
— О да, сеньор, — вздохнул Фигейруш. — Право же, на моей «Мавританке» к товару всегда относились куда более ответственно, чем на иных кораблях, и всё же, к великому моему сожалению, пятая часть… э-э-э… груза ушла на корм акулам. Убыток, сплошной убыток.
— Я думаю, мы сможем как-то компенсировать ваши убытки, если договоримся о цене, — произнёс Джеймс.
— Пленные? — нахмурился португалец. Он шёл в Сантьяго, и торговля испанцами, захваченными в плен в бою с пиратами, выглядела бы там не очень красиво. Алькальд города и сеньор губернатор скорее всего не поймут такого тонкого юмора.
— Не совсем. Не беспокойтесь, о пленных испанцах мы позаботимся сами. Речь идёт о двадцати восьми англичанах.
— Очевидно, эти англичане чем-то вам очень досадили, сеньор, — улыбнулся Фигейруш.
— Можно сказать и так.
— Сколько вы хотите?
— Пять английских фунтов за каждого. При нынешних ценах на рынке рабов это просто даром.
— Я должен их посмотреть, сеньор Эшби. Надеюсь, вы не возражаете?
— Капитан будет рада видеть вас на борту «Гардарики»…
Разумеется, сеньор Фигейруш, оказавшись на борту «Гардарики», стал воплощённой любезностью. Во-первых, перед ним скандально известная дама, а во-вторых, эта дама скандально известна как раз тем, что с невежами обычно не церемонится. Но сеньора не стала затягивать церемонию. Кивнула второму помощнику, угрюмому бородатому мужику лет под сорок, и тот послал матросов в трюм. За пленными англичанами.
Галка готова была поспорить хоть на тысячу реалов, что Фигейруш узнал Хендерсона. А Хендерсон узнал Фигейруша. Видать, пересекались их пути-дорожки, ещё в Европе. А может быть, и в Африке. И по злорадному блеску масленых глазок португальца мадам капитан поняла: Хендерсон влип хуже некуда. Фигейруш вряд ли упустит случай разделаться с конкурентом.
— Сеньора капитан, — церемонно проговорил португалец, плохо скрывая довольную ухмылочку. — Сама судьба привела нас обоих в эти воды. Видит Бог, я давно точил зуб на этого проклятого англичанина, а вы делаете мне такой подарок! Пять фунтов? Я готов выложить все пятьдесят за одного только этого мерзавца, который…
— …который где-то, видать, перешёл вам дорожку, — Галка улыбнулась, догадавшись о недосказанном. — Пятьдесят фунтов не маленькая сумма, но мы, как вы догадались, в данный момент в деньгах не особо нуждаемся. И потому прежний уговор в силе. Пять фунтов за каждого — и они ваши, хоть оптом, хоть в розницу.
— О сеньора, вы так щедры! — португалец тем временем отцепил от пояса тяжёлый кошель. — Предполагая, что сделка всё же состоится, я взял с собой достаточно денег — из расчёта озвученной сеньором Эшби цены. Сто сорок фунтов в пересчёте на испанское золото за двадцать восемь человек.