Не жизнь, а роман!
Шрифт:
– Чувствуется, что у него в доме нет настоящей хозяйки, - хмыкнул Рутгер.
– Вы бы придумали, как сделать так, что выкуп не тормозил вас.
Катя с удивлением посмотрела на него. У капитана есть настроение обсуждать промахи противника и это при том, что сами они сидят как остриженные овцы?
– Всё будет хорошо, мадам, - неожиданно ласково произнёс он, - не отягощайте свою душу напрасными переживаниями.
Катя не знала, что ответить, но обратила внимание, что рыцарю ещё трудно столь долго находится на ногах, не говоря уже о том, что ему приходится скакать по лестницам вверх-вниз.
–
– спросила она его, предлагая держаться за неё.
– Благодарю, но мне надо оставаться здесь.
Катерина кивнула и, уходя, дала указание одному из воинов принести хоть какой-нибудь пустой бочонок или короб для того, чтобы их капитан смог присесть.
Ворота всё ещё были закрыты, но женщины в замке готовили необходимую помощь для жителей деревни. В основном это была еда и питьё. Люси тоже кое-что приготовила для тех женщин, которые подверглись насилию. Катя не могла смотреть на всю эту мышиную возню. Судя по дыму, пострадали несколько деревень, зимой люди остались без жилья, без заработанных денег, с обесчещенными дочерями, а эти клуши тащат им окорока и замковый хлеб, чтобы потом считать себя благонравными и милосердными.
На неё косились, осуждая, что она не участвует в хлопотах, забывая, что набирают продукты из её кладовых. Катерина сердилась ещё больше, но, видимо, у неё была такая реакция на стресс. Она смотрела вперёд. Ей хотелось бы помочь людям, но из -за того, что её ограбили подчистую, у неё связаны руки. Может, женщины правы, оказывая хотя бы единовременную моральную поддержку, призналась себе Катя, пометавшись и перебрав всё, что она может сделать в ближайшее дни для людей.
Вскоре всё вновь изменилось. К замку приближался конный отряд и это был Леон со своими рыцарями.
– Но почему они с другой стороны, - спрашивала она у сияющего Рутгера.
– Мадам, я же говорил, что отправил гонца к сеньору Леону. Он прибыл уже утром и видел, как Отиз забирал выкуп. Чтобы никто не пострадал, наш владетель устроил засаду на дороге и надеюсь, что он не дал возможности уйти разбойнику, невзирая на его титул.
– О, но почему же вы раньше не сказали!
– Плохая примета, - задорно улыбнулся капитан, веля открыть ворота настежь.
Насколько я поняла, то вёдра на голове появились чуточку позже, как и полное окольчуживание. Катя попала в то время, когда начался расцвет рудного дела и она верно заметила, что Европа оживала.
Немецкие рыцари. Здесь точнее рисунок. Ноги не защищены, кони тоже не особо.
Глава 2. Замковые будни и тревожные вести о крестовом походе.
Катерина вглядывалась в лица рыцарей, придирчиво следила за тем, как держится в седле Леон, не прячет ли он свои раны ради пустякового бахвальства, но все подъезжали к замку
довольные и улыбающиеся. Она бегом бросилась со стены во двор, чтобы занять положенное место при встрече.
– Да подожди ты меня!
– бубнила раскрасневшаяся Люси, живо перебирая ногами по ступенькам, молясь, чтобы не навернуться.
Леон немного притормозил, видя, что мачеха пересекает двор размашистыми шагами, спеша встать как положено. Катерина приосанилась, Люси за её спиной шумно отдувалась, а выскочившая Софи, которая наверняка тоже стояла на стене, только в стороне, счастливо сверкала глазами.
Молодой сеньор преклонил колено перед мачехой, выражая ей своё почтение, потом поприветствовал тётку и после не отрывал взгляда от улыбающейся юной невесты. Ей очень хотелось обнять его, но она чинно подала ему обе руки, опуская смешливые очи долу. Он аккуратно прижал её маленькие ладошки к своей груди, с наслаждением любуясь её смущением и румянцем. Девушка раскраснелась ещё больше, дёрнулась, чтобы бежать, но Леон придержал её, вынуждая посмотреть на него, и только когда увидел всю гамму её чувств, то отпустил, даря ей тёплую улыбку. Софи тут же скрылась за спинами других, чтобы далее наблюдать украдкой.
Катя вопросительно приподняла бровь и вздохнула. Надо же, какой искуситель вырос!
А дальше всё закрутилось, завертелось! Рыцари хотели поесть, освежиться, поделиться новостями, показать родным трофеи...
За столом пили за храбрость и удачу, за разумную сдержанность сеньоры и прозорливость молодого владетеля.
– Так какова же судьба Отиза? Он сбежал?
– не поняла Катерина, выслушав, как рыцари издалека наблюдали за передачей сундука, какой выбрали поворот для засады, как напали и победили.
– Никто не сбежал мадам, - снисходительно ответил улыбающийся Дидье, - по суду нашего сеньора я отрубил ему голову, а остальных мы повесили, выведя их на перепутье к тракту.
– О-о, - протянула Катя, не зная, что сказать.
Сожалеть было не о чем, но она отчётливо представила меч в руках мудрого капитана, и как он им сносит голову... стало не по себе. Представлять, как выглядел Леон, отдавая приказ казнить и вешать, она воздержалась. Было бы лицемерием осуждать его, ведь давеча радовалась возвращённому сундуку.
А вот прибыток в виде денег, которые были награблены у крестьян, она не одобряла, но большая часть осела в сумках рыцарей и требовать от них вернуть чужое она не смела, тем более они поживились ещё возле старого замка, потроша тот сброд, что прорвался за первые стены.
Получалось, что семья Бланшфор осталась в прибытке после дерзкого нападения. Катя так и не смогла привыкнуть к подобным ситуациям, но изменить это она никак не могла. Нельзя было отдать крестьянам ту часть, что передали ей. Это только породило бы слухи, недоверие, смуту и раздоры.
– Как же случилось, что у старого Бланшфора чужаки прошли на территорию замка?
– спросила Люси.
Все насторожились и замолчали, кидая взгляды на Леона, помогающего Софи нарезать мясо на маленькие кусочки. Ему не хотелось отвечать, но все смотрели на него, и он небрежно бросил:
– Возле тайного хода нашли труп местной блудницы. Она путалась сначала с рыцарями, потом с простыми воинами. Дед обещал дознаться и вырвать язык тому, кто проболтался ей о лазейке.
Катерина не сразу догадалась, что блудница - это Ева. Во время беременности девушка подурнела, но её покровитель держал молодую мать при себе, зато стоило ей отдать младенца, так он её выгнал. Ореол Евиной святости пропал вместе с перекинутыми ею хлопотами о ребёнке на её тётку Манон. Она ещё какое-то время помыкалась и, видимо, озлобившись, спелась с кем-то из дезертиров, надеясь на куш. Удивительно, как подлые люди находят друг друга!