Не злите добрую колдунью
Шрифт:
— Поздравляю, а о том, что в Круэл приехал новый чародей, вы уже в курсе? — быстро спросила я.
— Еще один? — отшатнулся Дюпри и схватился за сердце.
Кажется, он собрался осесть на исхоженный каменный пол, чтобы изобразить глубокий обморок, но был подхвачен под локоть верным помощником.
— Он не еще один, а темный, — педантично поправила я.
— А есть какая-то разница?
— Принципиальная. Темные чародеи никогда не живут по одиночке. Где один, там десяток. Теперь разница ясна? Ждите в Круэле нашествие ведьмаков, а потом
— Кажется, я начинаю понимать, — расплылся в довольной улыбке Дюпри, как-то разом передумав падать в обморок. — Опасаетесь честной конкуренции на магические услуги?
— Господин бургомистр, кажется, вы чего-то недопоняли, — сощурившись, вкрадчиво произнесла я. — Сегодня мой темный сосед заявил, что земля, которую я арендовала у города на десять лет, принадлежит его семье. Так яснее?
Что мне особенно нравилось в Дюпри: он быстро понимал, когда начинало припекать пятую точку, и умел красиво переобуться в полете.
— Вы правы. Немедленно в архив. Мы обязаны доказать, что это заговор и возмутительная клевета, — с убежденностью заявил он, отчего мигом стало ясно, что ведьмак скорее всего не соврал. Хотя по дороге город во мне теплилась надежда.
Архив размещался под зданием, и копаться в старых городских книгах лично Дюпри не собирался. Помощника он тоже не оставил. Приведя меня в холодное помещение с крошечными окошками под самым потолком, он покричал архивариуса.
В ответ раздалась глухая тишина, характерная для забитых хламом хранилищ с низкими потолками. О том, что архивариус со службы не сбежал, доказывала лишь надкушенная булочка, лежащая на разложенной салфетке между книгой для учета посетителей и чернильницей с кособоко торчащим пером.
Наконец где-то за стеллажами зашуршало. Я была почти уверена, что из-под полок выбрался неупокоенный дух, но к нам вышел высокий и нескладный молодой человек, отчего-то напоминающий кузнечика.
При виде визитеров он испуганно попятился, словно увидел трех умертвий кряду и быстренько придумывал, чем бы отбиться. Потом рассудок прояснился, архивариус признал начальство, живое, говорящее и недовольное, и начал оправдываться. Тут его прервали и всучили меня. Фигурально выражаясь.
— Очень толковый парень, — отрекомендовал бургомистр и, подтолкнув помощника обратно к обшарпанной двери, оставил нас с толковым парнем в гробовом молчании.
— Что вы ищите, глубокоуважаемая госпожа чародейка? — заискивающе уточнил он и с дурацкой улыбкой на узких губах вкрадчивым движением убрал в карман служебной мантии надкушенную булочку.
На столешнице остались хлебные крошки, и некоторое время я с интересом ждала, не стряхнут ли их на пол? Уборкой архивариус заниматься постеснялся.
— Мне нужны любые упоминания о темном клане, который раньше жил в Круэле, — вздохнула я, стаскивая с головы порядком надоевшую шляпку.
— Легко, — объявил он. — Когда они здесь жили?
— Понятия не имею, — призналась я. — Дом у них опустел… лет двадцать назад?
— Уже сложнее, — рассудил толковый молодой человек, но, потерев гладкий подбородок, обнадежил: — Сейчас что-нибудь поищу. Вы там за столик присядьте.
Как ни странно, справился он поразительно быстро. Я только устроилась за пустым столом под окошком, с натугой пропускавшим дневной свет, как передо мной лег фолиант не самого впечатляющего размера.
— Семейная книга темных магов? — оживилась я.
— Нет, просто учетная, — поправил архивариус. — Если верить каталогу, в середине кое-что о колдовской семье упоминается.
— Негусто, — поцокала я и, едва заметным взмахом руки, заставила толстый слой пыли самостоятельно смахнуться с кожаного заскорузлого переплета. Туда-сюда прочертились полосы, словно по нему небрежно прошлись веничком для уборки. Не особенно чисто, но я непривередливая.
— Может, еще что-то и имелось, но прежний архивариус сказал, что в прошлом году архив по весне затопило. Много чего не уцелело, — сложив руки за спиной, с интересом наблюдал парень за простеньким колдовством. — Я-то всего пару месяцев, как к службе приступил…
— Вы нас наедине не оставите? — намекнула я, что кое-кто здесь лишний, и это точно не мы со старой городской летописью.
— Конечно, госпожа чародейка, — отступил от стола архивариус и скрылся за стеллажом, заставленным старыми рукописными фолиантами.
В них рассказывалось об истории провинциального Круэла, но все больше в сухих фактах и цифрах. Кто на ком женился, а потом умер, и как увеличилось в тот год поголовье скота.
Щелчком пальцев я заставила книгу раскрыться и зашуршать пожелтевшими страницами с расплывшимися чернильными строчками. На середке фолиант замер. Нерешительно поиграл листиками и окончательно определился, замерев на развороте.
— Что ж, соседушка, — пробормотала я, — что-то твое семейство не жаловали на исторической родине.
Если верить городским записями, в Круэле действительно жила колдунья Матильда Хэдлей. Одинокая старуха пользы городу не приносила, местных не привечала и четверть века назад ушла за грань миров.
В уголочке городской летописец вкривь и вкось изобразил герб темного клана. Если обладать воображением, то в тотемном животном угадывался оскаленный дракон. Хотя больше всего он походил на плотоядную корову.
Старый дом ведьма оставила внучатому племяннику, имя которого так размазалось, что, как ни прочитай, выходило или затейливое ругательство, или бодрая белиберда.
В общем, выяснить имя соседушки, если говорилось о нем, заочно не удалось. И еще черным по белому (вернее, теперь по желтоватому) было написано, что кусок участка Матильда отдала своей единственной прислужнице Петунье, чье жилище стояло по соседству.
За стеной вся земля действительно принадлежала безымянному племянничку, и по осени не видать мне бузинных ягодок. Не использовать же магию, в самом деле. Этот, прости господи, сосед отчалит туда, откуда появился, а я останусь с выжженным пустырем.