Шрифт:
Глава 1. Сказка рядом
Это жестоко – помахать у человека перед носом тайной, а потом сделать вид, что ничего такого не было. Можно ли вернуться к нормальной жизни после всего, что мне довелось пережить? Нет, нельзя. Я же всё помню.
Вчера, например, соседи пригласили нас на пикник к речке – там пляж есть хороший. Нормальный пляж – санкционированный, окультуренный, с беседками и мангалами. Июль, жара, все купаться полезли, а я так и не смогла заставить себя войти в реку, поскольку знала, что там водятся нявки. Отдыхающие взбаламутили всё, ил со дна подняли, шумят, а пакостливые речные обитатели этого не любят. Всё ждала, когда кто-нибудь с визгом из воды выскочит. Дождалась – одну из дам в бикини кто-то больно цапнул под водой за объёмную филейную часть. Упомянутая
«Я грудью кормлю, мне нельзя», – объясняла я любопытным свой отказ от водных процедур. Так и просидела на берегу с четырёхмесячным Владиком все три часа, пока мы там были. А ночью оставила Власова с сыном и поехала к речке одна, потому что там в это время никого нет. Никто не плещется, никто не бесит водяного и нявок – можно спокойно поплавать в своё удовольствие, не опасаясь за филейные части.
И так всё время. Я постоянно оглядываюсь на прошлое, потому что знаю о существовании того, во что никто не верит. Знаю о том, что на нашей улице ещё в двух домах живут домовые – мне Нефёд сказал. Обычные рыжие домовые без способности показывать вещие сны. Мне, правда, вещие сны тоже уже никто не показывает, потому что я не ведьма, но я-то знаю, что это возможно. И дворовые в нашем селе тоже есть, но на других улицах. И леший в лесу, хотя это не столько лес, сколько посадка – там сосны и берёзки ровными рядами растут. Это не пугает, нет – просто раньше я всё это видела, а теперь не вижу. Реальность стала для меня слишком тесной, мне другой мир нужен. Мой мир – сказочный, полный волшебства и странных существ. Мир, в котором я могу видеть опасность, от которой нужно защищать своих близких.
Четыре месяца назад, когда родился Владик, мы с Власовым решили, что в нашей жизни больше не будет колдовства. Я заполнила свою врождённую душевную пустоту любовью, но это не равноценная замена, и она не отменяет того, что прилагалось к пустоте. Не хочу, чтобы моя жизнь снова превратилась в череду неудач, как это было до встречи с магией. Не хочу чувствовать себя несчастной и неполноценной. Пока вроде бы всё хорошо, но сколько это будет длиться? Где гарантия, что завтра какая-нибудь очередная катастрофа не вынудит меня бросить всё и снова окунуться с головой в сверхъестественные опасности?
Катастрофа, кстати, уже маячит на горизонте. Сегодня утром соседка по секрету сообщила мне, что сотрудница местного Дома Культуры Галина Львовна положила глаз на моего мужа. «С ней ухо держи востро, она мужиков только так ворожит», – последовало предупреждение, от которого веяло проблемами, а не оптимизмом. Хорошо ещё, что есть Нефёд – он приворот распознал бы. А я… Я теперь никто. Ничего не могу. И если моего мужа кто-то приворожит, то бежать за помощью к другим колдунам придётся – к Марии, например, которая у себя на уме.
Не хочу я так. Судьба лишила меня возможности быть реалисткой и скептиком. Я верю в привороты, в колдовство, в ведьм, домовых, корзинки-самобранки, молодильные яблоки… Верю, потому что это есть. Да и как не верить, когда у меня по дому шастает прожорливый домовой со склонностью к клептомании? Ещё и кошку на пакости подбивает, когда его что-то не устраивает.
В общем, я решила, что буду потихоньку заполнять свою пустоту тем, для чего она предназначена. Начну учиться. Пока сама и только тому, что доступно, а потом поищу нормального наставника. Только не Марию – у меня от неё мороз по коже. Власов этому решению вряд ли обрадуется, но я ведь не ради себя на это иду, а ради него и сына. Если безоблачность нашего будущего зависит от того, стану ли я ведьмой, то здесь и говорить не о чем. Ради семьи я Змеем Горынычем стану, если потребуется.
Кстати,
Глава 2. Дом, милый дом
Чем дольше мы живём на новом месте, тем чаще я прихожу к выводу, что совершила большую ошибку, когда бездумно ткнула пальцем в карту и сказала Власову: «Где-нибудь здесь». Мы хотели уехать подальше от Мухино ещё до того, как родился Владик, но по вполне объяснимым причинам, о которых я вспоминать не хочу, созрели для переезда только к апрелю. Требования к новому жилью у меня были скромные – это должен быть уютный дом на окраине какого-нибудь небольшого села, но так, чтобы неподалёку имелся крупный населённый пункт с поликлиникой, детским садом и школой. Лес, речка, свежий воздух – это само собой. В доме должны быть все коммуникации – это тоже не обсуждается. А ещё это должно быть не слишком северно и не очень южно, поскольку после исчезновения магии у меня начались нормальные человеческие проблемы с восприятием температуры окружающей среды. Проще говоря, я стала мерзлячкой. До знакомства со сказочной стороной действительности мой организм вполне сносно переносил умеренный климат, но хотелось, чтобы было потеплее, поэтому палец ткнулся в карту не совсем на юге нашей необъятной страны, но всё же южнее столицы.
Я была согласна и на недорогой маленький домик, но Власов сказал, что со старыми домами много возни по ремонту, поэтому проще купить новострой. И нам нужен не маленький домик, а нормальный дом, где мы не будем друг о друга спотыкаться. Спальня, детская, гостиная, кухня, раздельный санузел, минимум одна гостевая комната, небольшой кабинет и помещение, которое можно использовать под мастерскую. И гараж. Когда Толя это всё перечислил, у меня от его запросов отвисла челюсть, а потом я ляпнула не без сарказма: «И балкон». Просто пошутила, а он немедленно включил балкон в перечень требований.
«Где-нибудь здесь» оказалось Тамбовской областью. Статьи в Интернете красочно и детально расписывали богатство тамбовской природы, но мне как-то сразу же резануло по нервам упоминание о том, что в этом лесостепном краю встречаются тарантулы. Я пауков терпеть не могу – они мерзкие. А тарантулы ещё и здоровенные. Под наши с Власовым запросы подходили несколько домов, но полностью удовлетворял все хотелки только один – большой домище в селе Мизгиревка Мичуринского района. Меня от одного только названия перекосило – опять про пауков. Неспроста ведь это всё. Но по фотографиям дом очень понравился. И участок большой с садом – тоже хорошо.
Надо было сразу отказаться и предложить Власову поискать подобную недвижимость где-нибудь в другом регионе. Можно даже севернее – там хоть и холодно, но пауков поменьше. К сожалению, на тот момент я руководствовалась в своих решениях исключительно желанием поскорее убраться из Мухино, поэтому засунула свои недобрые предчувствия подальше и согласилась на первый же подходящий вариант. Нам продавцы даже онлайн-экскурсию устроили с хвалебными одами и честным признанием в том, что подвал по весне подтапливается грунтовыми водами. На мой вопрос о пауках они ответили, что никогда тарантулов в глаза не видели. Тарантулы в земле норы делают, в степи, а в деревнях они не водятся.
Ага. Страшнейшие пороки человека – это наивность и доверчивость. Дом оказался замечательным, да. И Власов без торга отвалил за него восемь миллионов, хотя за эту сумму можно было приобрести всё Лесное, участки в котором Мирон Карпунин снова вознамерился продать. Восемь миллионов! И это при том, что Толе предстояло в связи с переездом ещё как-то решить вопрос со своим бизнесом. Ну ладно, это всё финансовая лирика, но почему я свою интуицию-то не послушалась?
Покупать дом Толя ездил сам – у меня ребёнок грудной, мне как-то не до путешествий было. Вернулся довольный и счастливый. Поздравил меня с приобретением – я доверенность давала, чтобы на нас двоих всё оформили. Сказал, что дом просто потрясающий, соседи мирные, село тихое, места красивые – всё, как я и хотела. В середине мая мы попрощались с Петром Семёновичем и Батоном и поехали осваиваться на новом месте.