Не злите ведьму. Сказочная работёнка

Паленова Елена

– Мухино? – переспросил он. – Мне в Мухино служебное жильё предоставили, я сегодня временную прописку ездил оформлять.

– Супер! – скривилась я. – Только этого мне и не хватало для полного счастья.

– Если бы ты не трепалась о нашем интиме налево и направо, не пришлось бы и переживать, – огрызнулся он и завершил звонок.

Вот что ни день, то какой-нибудь сюрприз. В этот раз их сразу два привалило – сначала правда о моём появлении на свет, а теперь ещё и Лопатин. Но не могла же я соврать Власову. Должна же была объяснить ему, что за мужик бородатый со мной так фамильярно на улице здоровается. Про измены могла промолчать, конечно, но я же уже рассказала

ему, кто такой Антон Лопатин. Одного имени хватило бы, чтобы всё на свои места встало. А теперь Толя наверняка будет думать, что Антон притащился за мной в надежде на продолжение наших внебрачных отношений. Или не будет – не знаю. Ему явно плохо, и виновата в этом я. Вопрос – как теперь выкручиваться? Лопатин не уедет, у него работа. Я тоже не уеду, пока не расквитаюсь с Марией. Чёрт с ним, с лесом – мне семью надо спасать. Был, конечно, вариант попросить Фросю, чтобы она аккуратно убрала воспоминания Власова об этой неожиданной встрече, но тогда придётся искать объяснение его желанию напиться в стельку. И что делать?

– Спи до утра, – приказала я мужу.

Проделала то же самое с сыном. Попросила Фросю и Нефёда присмотреть за ними, а сама сунула волшебное блюдо в бездонную сумку, которую закинула на плечо, и воспользовалась магией перемещения для того, чтобы попросить совета у единственного человека, который способен хотя бы выслушать меня без истерики.

Глава 6. Ночные гости

Я не знала, где живёт Клавдия Никитична, поэтому не могла задать магии точные координаты. Указала не адрес, а объект – не слишком культурно материализовываться без предупреждения в чужом жилище, но у меня выбора не было.

– Етить! – удивилась старушка моему появлению.

Я ловко увернулась от летящей в голову сковороды и сочла необходимым поздороваться.

– Добрый вечер, Клавдия Никитична. Извините, что напугала, но у меня к вам есть очень важный разговор. Точнее, мне нужна ваша помощь.

– А через дверь войти, как нормальный человек, не могла что ли? – осведомилась она грозно. – А ежели б у меня инфаркт с перепугу случился? Соображать надо!

Она жарила оладьи. На столе стояла большая тарелка, с горкой наполненная ароматными оладушками, а сковорода, встречи с которой я очень удачно избежала, оказывается, была ещё и горячей.

– Бабушка, а с кем ты… – выглянула из комнаты Люська, увидела меня, нахмурилась сердито и хлопнула дверью.

– Она что, до сих пор дуется из-за волшебной палочки? – удивилась я.

– Из-за чёрта лысого, которого ты забрала, – ответила Клавдия Никитична и махнула рукой в сторону табуретки у стола. – Сядь, не мешайся под руками. Сковороду теперь мыть из-за тебя ещё.

– Это был не чёрт, а мелкий бес, – внесла я поправку. – Черти крупнее и выглядят по-другому.

– Да какая разница? Она мне уже плешь проела этим чертёнком. Вынь да положь если не того самого, то такого же. Сама пыталась наколдовать, так соседку до полусмерти напугала. Машка и так наш порог уже переступать боится, а теперь ещё и черти по квартире скачут. Ты зачем явилась-то? Хоть бы предупредила, я б чего поприличнее испекла. Пирогов, к примеру. А к оладьям даже сметаны нет, варенье только.

– Да не надо из-за меня суетиться, спасибо, – поблагодарила я. – Сметану я, кстати, могу обеспечить, если нужно. А не предупредила потому, что у меня ни адреса вашего нет, ни телефона.

– Так у Антона спросила бы. Вы ж вроде обменивались контактами.

«У Антона, блин. Черт бы его побрал, Антона этого», – подумала я, а вслух ответила:

– Вот насчёт Антона я и пришла поговорить. У него из-за меня проблемы. А у меня – из-за него. И я не знаю, как выкрутиться, чтобы никому не навредить.

– Это какие такие у него проблемы? – недоверчиво сощурилась она.

– Ох… – многозначительно вздохнула я и начала долгий рассказ.

Предысторию опустила, поскольку она к делу не относилась, а большую часть Клавдия Никитична уже знала из нашего предыдущего разговора на мизгирёвском кладбище. Рассказала только только последние новости, которые касались моей сделки с Марией. Не сказала, правда, о том, что Мария до сих пор энергией моего сына пользуется – я же вроде как не должна об этом знать. Клавдия Никитична внимательно меня выслушала, не отвлекаясь при этом от плиты и сковородки. Где-то на середине моего повествования в кастрюльке закончилось тесто, и старушка, вымыв посуду, тоже уселась за стол. Ни разу не перебила меня и ни о чём не спросила, пока я не выдохнула обречённо:

– Вот такие вот пироги, Клавдия Никитична. Я не знаю, что мне делать. И уехать не могу, и оставаться теперь страшно.

– А чего страшно-то? – наконец-то подала она голос. – Боишься, что два мужика из-за тебя передерутся?

– Боюсь, что Толя окончательно сломается, – призналась я. – Я таким его не видела никогда. Он даже в самые тяжёлые моменты на ногах твёрдо держался, а сейчас ему и на ровной поверхности шатко. Я не хочу, чтобы ему ещё больнее было, понимаете?

– Понимаю, – кивнула старушка. – Только ты сама для себя реши сначала, что важнее. То у тебя семья на первом месте, то разборки какие-то. Я аж запуталась. Чего-то ты мне, милая, не договариваешь.

– Угу, – кивнула я. – Есть такое. Но вам это знать не нужно, это моя личная боль в копчике.

– Ну и не говори, раз не нужно, – разрешила она. – У меня и так от твоих откровений голова пухнет. Это что же получается? Ты нашего Антошку на своего сына обменяла, и эта гадюка теперь из него кровь пьёт?

– Не кровь, а природную силу, – поправила я. – Она ведь не упырь, чтобы кровь пить. И не из него, а через него. Он это даже не ощущает, и вреда ему никакого нет.

– А сынишке твоему был?

– Тоже не было.

– А тогда зачем ты обмен-то этот сделала?

– А вы на моём месте не сделали бы? Антон мне чужой человек. Он взрослый мужик. А Владик…

– Да поняла я, поняла, – махнула она рукой. – Своя рубаха к телу ближе. Ешь оладьи, пока не остыли. И помалкивай, пока Люська есть будет. Не надо ей ничего этого знать, мала ещё.

Клавдия Никитична поставила на стол передо мной пиалу с клубничным вареньем и ушла звать правнучку за стол. Я слышала, как они спорят – Люська вредничала, а старушка спокойно объясняла ей, что даже обиженные феи так некрасиво себя не ведут. На переговоры ушло минут пять, после чего девочка всё-таки изволила сесть за стол, но при этом она такие взгляды в меня метала, что я подсознательно на всякий случай выстроила защитное поле.

– Ешь, заноза, – поставила Клавдия Никитична варенье и перед ней тоже. – Спать уже давно пора, а ты никак капризничать не перестанешь. Скорее бы уже мама твоя приехала, а то сил никаких не осталось.

Люся в ответ на эти слова упрямо выпятила нижнюю губу, скрестила руки на груди и отвернулась от стола.

– Ну и сиди голодная, – устало махнула прабабка на неё рукой. – Уговаривать больше не буду. У тебя десять минут. Если не поешь, до завтра ничего не получишь.

– Ну и не надо! – бросила ей Люська, слезла с табуретки и снова скрылась в комнате.