Не злите ведьму. Сказочная работёнка
Шрифт:
Вот как раз в тот момент, когда Сергей постучал во входную дверь, я размышляла о том, нормально ли, что Фроська постоянно крутится возле Владика. Это сейчас ему всего пять месяцев, и он ничерта не понимает, но мальчик ведь будет расти. Когда-нибудь начнёт рассказывать всем подряд, что с нами живёт «тётя Фрося». А нежить ведь не всем показывается и даже так может делать, что в одно и то же время кто-то её видит и слышит, а другие не замечают. Я просто представила себе нормальный такой разговор в детском садике. Воспитательница: «Ой, Владик, а кто это тебе такую интересную игрушку из соломки сплёл?», а Владик ей со всей своей детской непосредственностью: «Тётя Фрося. Она кикимора, поэтому
– А Палыч спит что ли до сих пор? – отвлёк меня Серёжа от мыслей о будущем.
– В половине седьмого утра? – уточнила я. – Если ты не спишь, это не означает, что весь мир должен бодрствовать.
– Я вообще-то предупреждал, что приеду рано, – напомнил он. – И это не мне надо, а ему.
Он не улыбался. Я не сразу обратила на это внимание, а потом – как обухом по голове. Серёжа не улыбается! Раньше у него улыбка постоянно как приклеенная светилась, а в этот раз её не было. Видимо, в жизни племянника Власова что-то неприятное произошло, но мне почему-то не хотелось спрашивать об этом – ещё свежи были воспоминания о нашем последнем разговоре.
Я разбудила Толю и вернулась к своим домашним делам, предоставив мужчинам возможность пообщаться наедине. Через полчаса Сергей уехал. Нефёд притащил мне новости раньше, чем это сделал Власов. Оказывается, вчера Женя Карпунина дала Серёже от ворот поворот, поэтому крёстный моего сына и был так хмур. И виновата в их размолвке, конечно же, я.
– Ты превратила её папашу в свинью, – напомнил мне домовой. – А ещё деда и дядю. Конечно, девочка расстроилась.
– Да конечно! – усмехнулась я в ответ. – Расстроилась она, ага. Ей просто повод нужен был Серёгу отшить. Он же встречался с ней не из романтических побуждений, а только ради того, чтобы досадить Карпуниным. Думаешь, она это не чувствовала? Да, ей ещё даже девятнадцати нет, но она далеко не дура. Плохо только, что не нашла в себе сил в глаза ему правду высказать, а в остальном я её полностью поддерживаю. Умница! Давно надо было это сделать.
Власов эти мои слова услышал. Он об истинных мотивах внимания Сергея к Женьке не знал ничего. Племянник не поставил его в известность о своих подлых намерениях, а этим утром ещё и на меня свалил вину за крах несуществующих матримониальных планов. Объясняться перед мужем пришлось мне, но не как виновнице, а как осведомлённому человеку.
– М-да, не ожидал от Серёги такой мерзости, – огорчился Толя. – Женьку то зачем в это втягивать? Ей и так досталось без вины, а на чувствах играть… Это на него как-то не очень похоже.
– Я уже пережила разочарование в Серёже, а теперь твоя очередь, – похлопала я его по плечу. – А пока будешь разочаровываться, потютюшкайся с Владиком, пожалуйста. Мне со своей роднёй тоже кое-что надо разрулить, чтобы уж все точки над i окончательно расставить и не думать больше об этом. Я быстро. Администрация всё равно ещё закрыта в такую рань, попозже туда съездим.
Нам нужно было решить вопрос с регистрацией по месту проживания. Это даже не столько нас касалось, сколько Владика – его же к поликлинике надо прикрепить, медосмотры проходить, прививки делать. Мы будем жить в Мухино, пока я не покончу со всеми злодеями, которые портят жизнь мне и угрожают своей семье. Неважно, что будет после. Бюрократия не знает такого слова. Если у нас останется мизгиревская прописка, в мухинской поликлинике мне все девять кругов Ада пройти придётся, прежде чем Владьку к какому-нибудь педиатру припишут. Не хочется просто время тратить на это всё. Со штампами о местной прописке всё намного проще будет.
* * *
Проблемы от мелких неприятностей отличаются тем, что первые требуют решения, а от вторых нужно просто избавляться. Мой брат Вовка – это мелкая неприятность, способная создать проблемы. С ним я поступила примерно так же, как с Карпуниными.
Если подробнее, то дело было так. Я взяла волшебное блюдо и позвала Фросю в мансарду, чтобы лишний раз не нервировать Власова демонстрацией магических возможностей. Попросила у артефакта доставить мне Вовку. Вовка в это время ещё спал, поэтому поставленное на пол блюдо вытянулось в длину и явило мне братика, завёрнутого в тонкий пятнистый плед. Шаурма, блин. Проявлять к родственнику почтительность в мои намерения не входило, поэтому я не слишком вежливо потыкала его в бок пальцами ноги, чтобы разбудить. Он открыл глаза, увидел меня, несколько раз моргнул непонимающе, а потом сел на блюде и поинтересовался:
– Это чё за хрень?
– И тебе доброе утро, – ответила я со злорадной улыбкой. – Познакомься, Вова, это Фрося. Она кикимора. Сейчас она немножко вправит тебе мозги, после чего ты вернёшься к жене и детям совершенно другим человеком. Улучшенной версией версией себя, так сказать.
Я и сама могла бы кое-что исправить в его голове, но брезговала. А ещё я опасалась что-нибудь сломать. Человеческий разум – материя хрупкая. У кикиморы сотни лет опыта работы с ней, а я свои возможности и силу ещё не осознала. Вдруг у братца после моего внушения мозги окончательно набекрень съедут? Не-не-не. Так нельзя. Я даже с Карпуниными не рискнула так поступить, хотя их не жалко, а этот паразит мне вроде как родной.
Вовка думал, что ему всё это снится – мне так Фрося сказала. Я попросила, чтобы он и дальше пребывал в этом заблуждении. Ну а что? Проснётся потом адекватным человеком. Так даже лучше. Кикимора нашептала ему, что он стыдится своего прежнего поведения и хочет всё исправить, в связи с чем извинится перед всеми родственниками и активно займётся поисками работы. Ему уже за тридцать – пора научиться жить самостоятельно, а не за чужой счёт.
Заодно я проверила, работает ли артефакт в обратном направлении – после промывки братику мозгов попросила блюдо вернуть то, что на нём находится, туда, откуда это было взято. Оказывается, так тоже можно. Завёрнутый в пледик Вовка испарился, а я с помощью способности к магическим перемещениям убедилась в том, что объект доставлен по нужному адресу. Хорошо, что сообразила окружить себя мороком невидимости, а то заодно познакомилась бы с племянницами.
От одной мелкой неприятности вроде как избавилась – у Вовки теперь другая жизнь должна начаться, и осталось только дождаться положительного результата моего вмешательства. Пророческий дар сказал, что мой братик изменится в лучшую сторону – найдёт престижную работу, перестанет цапаться со всеми и искать лёгкие пути. Хорошо ведь.
А с мамой всё обстояло намного сложнее. К ней в голову я лезть не хотела. Я её десять лет не видела и даже не интересовалась, как она живёт. Она забыла обо мне, а я – о ней. Мы обе виноваты, и теперь непонятно, имеет ли смысл это исправлять.
Магия перенесла меня на лестничную площадку – к двери родительской квартиры. За этой дверью я выросла. Там я плакала, обижалась на всех и обрастала комплексами. Оттуда я хотела сбежать и сбежала сразу же, как только закончились школьные годы. Для меня ничего хорошего за этой дверью никогда не было. Странное чувство – столько лет прошло, а я по-прежнему не хочу снова открыть эту дверь и переступить порог. Так и стояла в нерешительности, подняв руку к дверному звонку, пока дверь не открылась сама, и на пороге не появился незнакомый мужчина лет пятидесяти пяти.