Неандертальский томагавк в астроархеологии
Шрифт:
— Что ты капризничаешь, — вмешался Арто, — на тебе виснут симпатичные девчонки.
— Дело в количестве, шкип, — ответил навигатор, — тебе проще, твоя подружка Ба-Гу, контролирует количество, тщательно оберегая тебя от переутомления, а я не успел обзавестись постоянной подружкой, и меня никто не оберегает. А девчонки, как ты правильно отметил, симпатичные, и поэтому… Слушайте, а есть здесь что-нибудь существенное пожрать? Я в двух шагах от голодного обморока.
— Не свисти про обморок, — сказала Укли вытаскивая из контейнера-холодильника сэндвичи с монументально-толстыми слоями бекона, — вот, Нокс, между прочим, не устраивает драматических шоу типа «ах, я падаю от усталости», хотя на его плечи, и другие части организма ложится более значительная нагрузка, ты согласен?
— Нокс, —
— …В случае Нокса, — перебил шкипер, — дело, как я понимаю, не только в том, что он здоровый, как носорог. Тут что-то другое…
— Конечно, другое! — воскликнула Укли, — дело совсем не в биофизической силе! Дело в архетипе! Нокс, он такой пушистый, его хочется потискать… Ну… Как объяснить?
Шкипер Арто похлопал ее по плечу.
— Это более-менее понятно. И это объясняет экстремальную популярность Нокса среди туземных девушек. Но не его экстремальную популярность в сообществе туземцев.
— Нокс парень, что надо — заметил Ван, — и, кстати, к нам тут вообще отлично относятся.
— Ван, я не имею в виду танцы, игру в мяч и общение в пабе на бытовые темы.
— А что ты имеешь в виду? — спросил навигатор.
— Я имею в виду… — шкипер сделал многозначительную паузу, — …что мне на палмтоп прислали результат плебисцита о представителе Коатлики у нас в Ассамблее Солярной ассоциации. Так вот: генеральным представителем они выбрали Нокса.
— О, Ктулху!.. — выдохнула бортинженер.
— …Ты понимаешь, Укли, — продолжил Арто, — что такой выбор невозможно объяснить пушистостью нашего матроса-универсала. Туземцы — ребята основательные, и они не выбрали бы на такое серьезное дело человека, которого недостаточно долго знают, и который вообще не из их домашнего сообщества.
— Но… — задумчиво произнес Ван, — у представителя Коатлики пока будет только роль наблюдателя, без карты на голосование по всем вопросам в Ассамблее.
— Это не меняет сути дела, — твердо сказал шкипер, — от функций этого представителя зависит очень многое для сообщества Коатлики. Например, вопрос об объектах для колонизации в системе Эпсилон Индейца «A»: это Титанида, спутник Сатурналия, и планета Деметра. Объекты не шоколадные, но для коатликиан они интересны своей относительной близостью и доступностью: всего 24 тысячных светового года.
— Может быть, — предположила Укли, — мы не заметили, как Нокс сделал что-то очень важное. Я имею в виду, очень важное по мнению коатликиан.
— Может быть, — задумчиво согласился Арто.
— Алло, шкип, — окликнул штурман, — а давай просто спросим у него самого.
— Нет, Ван, — Арто покачал головой, — не будем торопиться. Ты доверяешь Ноксу?
— Да, шкип.
— А ты, Укли?
— Странный вопрос, — сказала она, — конечно, я ему доверяю.
— И я ему доверяю, — Арто хлопнул ладонью по крышке контейнера, — У меня вот какое ощущение: Нокс скрывает что-то важное, чтобы не создать нам лишних проблем.
— А разве так бывает? — удивилась Укли.
— Так бывает, — уверенно ответил шкипер.
39
Звездный портал
Пустыня Калахари
Крааль Лкела
Великая река Окаванго, протяженностью (по разным данным) от полутора до двух тысяч километров, как известно, берет начало в Анголе и течет на юго-восток, собирая по пути множество сравнительно небольших рек и ручьев. Далее, в отличие от большинства рек, Окаванго не впадает ни в море, ни в озеро, а теряется на просторах грандиозной пустыни Калахари (более полмиллиона квадратных километров). Центральную Калахари иногда называют дельтой Окаванго, хотя это ничуть не похоже на дельту реки. Волнистый или полого-холмистый однотонный красновато-желтый ландшафт, местами покрытый серо-зеленоватыми пятнами низкорослого кустарникового леса — «буша». На северо-западе Калахари, река Окаванго начинает дробиться на рукава, а рукава постепенно становятся ручьями-призраками, питающими большие и малые оазисы, похожие то на озера, то на болота, смотря по сезону. Оазисы могут быть стабильными по своему расположению, а могут блуждать от сезона к сезону. Есть оазисы естественного происхождения, а есть — искусственные, устроенные людьми в разные эпохи (начиная с первобытной). Там, где призрачные рукава дельты Окаванго проходят через условный центр Калахари, столько мелких оазисов с выросшими рядом кольцевыми поселениями — «краалями», что не сосчитаешь. Здесь встречаются старинные краали, построенные кем-то в незапамятные времена, а есть сравнительно молодые краали, но про них тоже бывает неизвестно, кем, когда, как и зачем они построены. Проявлять излишнее любопытство по этому поводу считается дурным тоном — особенно, если ты чужой в Калахари. Веселый и беспечный парень, негр-бушмен, согласившийся поработать гидом и водителем джипа, в ответ на настойчивые расспросы, странно пошутит: «Любопытный человек — друг гиены, он ее кормит». Вот так. В каждой шутке есть доля шутки. Иногда, это очень небольшая доля.
Впрочем, про крааль Лкела парень-гид расскажет довольно охотно. Это здесь одна из дежурных историй для туристов. «Давно, точно больше ста лет назад, какие-то люди приехали то ли из Европы, то ли из Америки, и сделали оазис, около оазиса построили большой крааль, и стали тренироваться, чтобы потом лететь на Марс. Наша Калахари похожа на Марс, это все знают. В те времена на Марсе было очень мало людей, почти никого, и можно было взять там даром большой участок, для бизнеса, или вообще. Вот, поэтому, люди, которые приехали и построили большой крааль Лкела, тренировались. Наняли много наших, чтобы все это обслуживать, привозить еду и горючку, убирать и вывозить мусор, все такое. Платили хорошие деньги. Потом, в крааль Лкела приехало много-много людей-волонтеров из Европы и Америки, и получилось как в настоящем городе. Они долго-долго тренировались. Лет тридцать. Потом, где-то далеко на севере началась великая чума, и пошли слухи про атомную войну. Тогда эти люди в краале собрались и решили, что хватит тренироваться, надо уже лететь. А раз такая толпа, то лучше не на Марс, а подальше, к звездам, вроде Сириуса. И все улетели. Говорят, что главный лидер сразу хотел к звездам, потому Лкела и называется «звездный портал», а остальные хотели на Марс, но потом согласились к звездам. Вот, они улетели, а наши, которые обслуживали, остались без хорошей работы. У наших, которые там были, уже выросли дети, и привыкли жить, как на Марсе, или даже на Сириусе, а вокруг все по-другому. Проблема, да. И все пошли с этой бедой кое к кому, кто еще там был рядом, потому, что к кому еще идти, если больше не к кому? И кое-кто им рассказал, как надо делать, и кое-чем помог. Так они с тех пор и живут. Правительство их не трогает. Они никому не мешают, а если тронешь, то мало ли что, будет. Вот, такой есть крааль».
На этом история заканчивается. Можно, конечно, спросить у парня-гида: «А где этот необыкновенный крааль?». Гид пожмет плечами, скажет «где-то там», махнет рукой в сторону центра пустыни Калахари, а по его лицу будет ясно, что если настаивать, то в ответ услышишь только любимую шутку про любопытного человека — друга гиены…
…Солнечный диск, постепенно краснея и, как бы, сплющиваясь по вертикали, сначала улегся на линию горизонта, в той стороне, где далеко-далеко отсюда плескались волны Атлантики, а потом стал проваливаться сквозь эту линию. Небо над Калахари, до этого ставшее из бледно-лазурного насыщенно-синим, теперь уходило в фиолетовую область спектра. Издалека доносилось чуть слышное глухое тявканье и вой — ночные хищники вышли на охоту. В краале Лкела, на всей площади в несколько квадратных километров, огороженной концентрическими кругами заборов (почти стен), загорелись неяркие, но достаточные для освещения холодные люминесцентные лампы. На спортплощадке у центрального бассейна зазвучала мелодичная музыка — как всегда, после захода солнца рабочий день закончился и молодежь собралась на танцевальные и игровые конкурсы. Примерно через три часа они поужинают в общей столовой, после чего разобьются на десятки, и разойдутся по мини-общежитиям: домикам-сферам, больше всего похожим на семиметровые полупрозрачные икринки фантастической супергигантской рыбы.