Небеса чистого пламени
Шрифт:
Ожидавшие дирижабля пожилые сэры окружили четверых, несущих коробку. Те не думали останавливаться, а потому со стороны все выглядело весьма забавно – словно мама утка решила поиграть с утятами в какую-то издевательскую игру, замедлив шаг, а те окружили ее и плелись, переваливаясь с ноги на ногу.
Мужчина в красных гоглах такого интереса не проявил, ведь знал, что было в ящике. Он только машинально задрал рукава, но тут же опомнился
Один чиновник из процессии тоже обратил внимание на непонятное движение. Посмотрев по сторонам, он не приметил ничего, кроме невнятной тени, которую списал на обнаглевшую чайку.
– Да, чайки, – подумал чиновник, – беда этого города. Надо бы с ними что-то решить на законодательном уровне…
Тень и вправду была, но только отбрасывал ее Алистер Пламень – тот, кто собирался разжечь огонь. Он точно знал, что и зачем сегодня днем прибыло в Амнибус – и как оно его покинет.
***
Молодой человек в кресле цирюльника говорил, как заводной, без устали – причем обо всем, о чем только можно было: начиная городскими сплетнями, в правдивость которых не поверил бы даже ребенок с очень бурной фантазией, и заканчивая нынешними политическими делами. И ладно бы, если клиент все это просто говорил – подумаешь, болтун, тоже новость, пусть себе трепет языком, – но этот молодой человек задавал вопросы и хотел дискуссии.
– И что вы скажете о последнем решении гранд-губернатора? Официально разрешить магию Анубиса! – молодой человек хотел было всплеснуть руками, но тут же вспомнил, что его подбородок щекочет острая бритва.
– А ничего плохого, – ответил седой и сухой старик с лицом, похожим на плавленый сырок. Он сидел в углу, в гостевом кресле, рядом со стеклянным газетным столиком, и потягивал кофе. Его взъерошенные усы и забавная, словно постоянно дрожащая бородка, подпрыгивали вместе с фарфоровой чашкой. – Анубис и Анубис, все правильно – напомню вам, что это не злой бог, а то, что его последователи постоянно ходят полу-иссохшими, так это эмоциональная отдача такая. Когда играешь со смертью, гуляешь с ней рука об руку – она много отбирает. К тому же, у нас тут Собор Осириса – а они с Анбуисом… эээ… скажем так, одного поля ягоды.
Молодой человек краем взгляда – большее ему не позволяла все еще идущая процедура бритья – уставился на мужчину, темно-синий костюм которого был оделен черно-серебряными египетскими символами, на шее висело несколько амулетов, а правый глаз украшала черная татуировка. Конечно, в форме ока Гора – такие использовали те, у кого со зрением была совсем беда, магический символ помогать видеть отчетливей.
Гость недовольно нахмурился – это был уже десятый вопрос, на который вместо цирюльника ответил этот странный тип, не собиравшийся уходить. Сам Алексис за все время не обронил ни слова – даже под нос себе не насвистывал, а так ведь делает каждый второй, это общеизвестный факт.
Бредэнс Невпопадс свалился на голову цирюльника не то чтобы как снег среди летнего неба, а скорее как чугунная наковальня – удар принес такие же серьезные последствия, но Алексису они даже нравились. Старичок, сухой и какой-то дерганый, служил в Жандармерии, но теперь уже ушел в отставку на пенсию, и однажды зашел в цирюльню Алексиса побриться по совету коллег. Бредэнс разговорился, пока Оссмий рассекал бритвой белую пену, но быстро понял, что говорить во время работы цирюльник не собирается – все-таки, полицейская смекалочка – это вам не хухры-мухры, и в каждом, даже самом заурядном служителе закона, на самом деле живет гениальный сыщик.
Когда жандарма наконец побрили, он возобновил диалог, и хоть вполне себе мог претендовать на роль предводителя городских сумасшедших, оказался человеком очень душевным – Алексису почему-то всегда казалось, что от Невпопадса пахнет карамелью и лавандой. Может, конечно, потому что любимый кофе жандарма был лавандово-карамельным, но всегда хотелось видеть в этом какую-то мистику. Будто бы в египетских мистериях ее было мало.
Теперь Бредэнс Невпопадс заглядывал в цирюльню периодически просто так, в свободное время болтал с Алексисом о том, о сем, а когда тот работал – отгонял назойливых клиентов, вернее, разговаривал с ними, отвечая на все вопросы. Невпопадс стал такой рыбой-прилипалой для Оссмия, иногда немного надоедливой, но в целом весьма приятной и полезной.
А еще жандарм обычно очень вовремя оказывался рядом с нашатырем.
– Но ведь служители Осириса, – парировал молодой человек в кресле, – тоже занимаются смертью и загробной жизнью. Но они-то выглядят очень свежо, а не как умирающие от жажды мумии…
– У них есть какая-то там мистическая подземная вода, – махнул рукой Бредэнс, поправляя кожаную полицейскую фуражку с крестом-Анкхом. На пальцах жандарма блеснули перстни.
– Да, но…
– Готово! – огласил Алексис, убирая бритву.
Конец ознакомительного фрагмента.