Небеса опускают взор
Шрифт:
– Так и есть… – четко подтвердила Калияни и не чуть не печалилась.
– Но госпожа, я волнуюсь, что, не имея возможности быть с вами в постели, падишах может потерять интерес…
На это девушка ухмыльнулась и ответила:
– Я ведь не зря развиваю в себе талант петь на арабском и персидском… А там научусь еще чему-нибудь…
Сурайя вздохнула и пока опасалась разделять воодушевление госпожи.
Глава 4
Новым днем в покои пришла служанка Малики и от ее имени пригласила Калияни на женскую половину дворца, где проходит
– У падишаха был еще один самый старший сын, но он умер в походе от заражения крови…
Девушка поняла и выказала печаль.
– А вдова может снова выйти замуж? – решила поинтересоваться она.
– Может… Аллах разрешает, – поведала помощница.
– А в индуизме жена предана мужу и после его смерти носит траур до конца дней. Вдова может уйти служить в храм или даже совершить обряд «сати», – делилась госпожа.
Сурайя поинтересовалась, что такое «сати».
– Это самосожжение вдовы…
Помощница пришла в шок от столь чудовищного обычая.
– Не дай Аллах такого… – прошептала она.
Калияни вошла в сад. Женщины и девочки сидели в образованном кругу, играли музыканты, среди них женщина и евнух. А в центре танцевали несколько женщин. Сурайя шепнула, что та, на которой зеленый роскошный кафтан, – любимая дочь падишаха Шахия, а вторая – его пятая жена, на вид средних лет.
– Хабиба-бегум Сахиба прибыла, – пояснила для всех Сурайя.
Разглядывание вновь напрягало Калияни, благо подошла Малика и повела подружку за руку присесть возле нее. С другой стороны сидела Суфия и уважительно поприветствовала. Девушка ответила тем же, в том числе для всех. Танцующие кружились, извивали руками и даже качали бедрами. Сидящие хлопали в ладоши, кто-то пел. В руке Шахии был звенящий бубен, которым она умело трясла. Служанка поставила возле Калияни блюдце со сладостью, девушка немного расслабилась. Среди всех отсутствовали Нур и Гулаба.
– А что это за девочки и юные? – полюбопытствовала Калияни у Малики.
– Это дочери и племянницы падишаха… – ответила та и добавила: – Две девочки – внучки падишаха от старшего сына с его первой женой, которая скончалась при родах…
Калияни обратила внимание, что вдова умершего сына падишаха, то бишь та, что стала новой женой после смерти первой, одета, как все, в цветастый кафтан. Малика пояснила, что траур по мужу у Рухани уже закончился, вдобавок у них нет какого-то обязательного цвета для траура, можно носить белое или черное, или лиловое, но не яркие наряды и украшения.
– Хабиба-бегум Сахиба! – вдруг кто-то громко обратился.
Калияни не сразу отреагировала, ибо не привыкла к новому имени. Ее тихонько коснулась рукой Малика и намекнула. Тогда девушка навела взор на Рухани. Вдова сына падишаха добавила:
– Вы ведь были индуской… может, станцуете нам что-нибудь индийское?..
Малика поддержала, ей тоже было интересно увидеть.
– Я,
Однако многие захлопали и просили выйти. Девушка выдохнула, затем встала в круг.
– Можно, пожалуйста, просто звуки барабанного инструмента… – обратилась она к евнуху, держащему ударный.
Калияни подвела ладонь к виску, второй обвела лицо, затем руки поменяла, повернулась вокруг себя и принялась совершать различные своеобразные ходы, за которыми не успевали глаза смотрящих. Ноги она иногда расставляла, что было несвойственно здешним танцовщицам, ибо в платье такое действие выглядело для многих пошло. В том числе удивилась Малика.
– Вульгарно… – вымолвила Мариам.
Некоторые согласились.
– Для такого танца нужна другая одежда, я видела во дворце махараджи одетых в широкие штаны женщин… – сказала Суфия и вспомнила своего отца – раджу.
А вот Рухани понравился танец, танцовщица будто бы обольщала, ее глаза очевидно заигрывали… За пределами сада появилась Нур. Крылья на ее курносом носу раздулись от недовольства. На правах главной жены она важно вошла и с надменностью заявила:
– Что это еще такое во дворце великого падишаха… Не бывать здесь танцам индусов!
Калияни остановилась, внимание всех перешло на Нур. Младшие жены, в том числе зрелая Гулаба, а также остальные уважительно поприветствовали главную, даже невзирая на то, что многие были старше нее. Все были вынуждены ублажать важность персоны.
– Хватит смотреть на неверную и учиться у нее ненадлежащим манерам. Веселье закончено, расходитесь, – велела возмущенная госпожа, хлопнув несколько раз в ладоши, словно гонит присутствующих.
Кто-то вроде Малики, Рухани и жен сразу же послушались и встали. А вот дочь падишаха Шахия не захотела уходить и высказала:
– Мы можем веселиться сколько хотим… Я – Шахия-бегум - любимая дочь великого падишаха, и я не обязана подчиняться тебе… – не менее важно задрала голову.
Калияни наблюдала за противостоянием двух любимых бегум и полагалась на победу дочери. Нур колко подняла одну бровь и с деловым видом уставилась на девушку. Она демонстративно сделала шаги ближе и, подавляя взором, пригрозила:
– Я – Нур ан-Ниса Султан-бегум Сахиба – главная и любимая жена великого падишаха… Не подчиняясь мне, ты идешь против повелителя, ибо именно он запретил во дворце вульгарные танцы для своих приближенных… Что будет, когда он узнает, что его дочь на выданье любуется танцем неверной и позабыла о своей религиозной принадлежности… - заявила госпожа и продолжала с ухмылкой смотреть.
Шахия была юного возраста, Нур старше и хитрее нее, и поэтому, даже при своем положении во дворце дочь падишаха вдруг осела и успокоила пыл. Она опустила глаза, поднесла ладонь к лицу в знак уважения перед главной женой отца и направилась из сада. Тут Калияни потеряла надежду на то, что кто-либо закроет рот змее… Нур исподлобья посмотрела на индуску, коей она для нее всегда будет, и барственно махнула ей рукой уходить, как делал падишах. Женщина уже переняла на себя замашки правителя. Калияни тяжело задышала и порывалась ответить, но к ней подошла Сурайя и буквально под руку повела, дабы избежать беды.