Небеса Перна
Шрифт:
Он смотрел на нее, склонив голову набок, и размышлял, не стоит ли снова улыбнуться ей, чтобы завоевать ее доверие. Открыв баночку, он поднес ее к носу девушки:
— Чуешь? Это старая добрая «холодилка». Ее только этой весной приготовили. Из моих личных запасов. — Он говорил тем тоном, каким обычно успокаивал своих сыновей, когда те были еще младенцами; потом протянул руку ладонью вверх и пошевелил пальцами, приглашая девушку довериться его заботам. — Потом, когда будешь танцевать, кто-нибудь может неловко схватить тебя за руку, и тогда-то тебе действительно будет больно.
Словно по сигналу, музыка на площади зазвучала громче.
Девушка сдалась и почти покорно протянула Ф’лессану руку. Он поднял ладонь повыше, удерживая ее пальцы, перевернул баночку с бальзамом и подождал немного, пока на рану не упала густая тягучая капля и не растеклась вдоль шрама.
— Лучше, когда бальзам сам распределяется по ране, вот как сейчас, — небрежно заметил он, чувствуя, что девушка нервничает, и стараясь успокоить ее тревогу.
Раны были неглубокими, но шли от костяшек до запястья. Ей следовало бы сразу ими заняться. По своему немалому опыту он мог сказать, что прошло уже несколько часов; так почему же она не обработала руку за это время?
Девушка невольно задержала дыхание, когда прохладный бальзам медленно потек по ладони. Ф’лессан умело придерживал руку, и они оба принялись пристально следить за тем, как бальзам растекается по ранам.
— На празднике Окончания Оборота врачам чаще приходится заниматься теми, кто злоупотребляет едой и выпивкой, а не ранеными. — Ф’лессан и сам понимал, что замечание вышло не самым умным, и невольно покачал головой. — Ну, вот. Теперь инфекция не попадет в рану.
— Я и не думала, что дело так серьезно. Понимаешь, я торопилась… — Она окинула читальный зал быстрым взглядом.
— Хотела поработать, пока никто не мешает. — Он усмехнулся, надеясь, что не оскорбит ее. — Вот и я здесь по той же причине. Нет, подожди еще немного. Бальзам должен застыть, — попросил он, когда девушка шевельнулась, намереваясь высвободиться.
Он пододвинул девушке стул и жестом предложил ей сесть, потом выдвинул еще один и уселся на него верхом, положив руки на спинку. Девушка оперлась локтем о стол, разглядывая раны на кисти: бальзам постепенно терял прозрачность, становясь похожим на разведенное молоко. Желая выглядеть заботливым, но не навязчивым, Ф’лессан молчал, размышляя: о чем, интересно, можно ее спросить, не оскорбляя ее чувств. Обычно у него не возникало проблем в завязывании разговоров. Может, лучше было бы просто оставить ее одну в читальном зале?..
И тут ему пришла в голову мысль о том, насколько важными для него могут оказаться записи с «Йоко».
— Могу я спросить, почему тебя интересуют Призраки? Девушка посмотрела на него в искреннем изумлении, чуть приоткрыв рот. Губы у нее, надо признать, были очень красиво очерчены.
Ф’лессан пожал плечами:
— Ну, почему еще можно просматривать записи именно о тех Оборотах, когда шли Дожди Призраков?
Девушка переводила взгляд с одного предмета на другой, избегая смотреть на Ф’лессана; потом внезапно проговорила:
— Я часто просматриваю и подыскиваю материалы для мастера Вансора, а он слышал, что Призраки, которых мы не можем видеть здесь, — но ты знаешь о них, поскольку ты из Бендена…
Она замолчала, тяжело сглотнув, словно сказала что-то непозволительное.
— Да, я знаю, что здесь, в южном полушарии, они не видны. И — да, сейчас они необыкновенно часты и ярки. Я заметил. Собственно, многие это заметили, — ободряюще продолжил он, — но, прожив всю свою жизнь в Бенден-Вейре, я помню, что временами они бывали не менее яркими и многочисленными. Я немного изучал астрономию; может быть, бенденский всадник, кое-как разбирающийся в созвездиях его родного полушария, тебе чем-нибудь пригодится?
— Личные наблюдения всегда ценны, — несколько чопорно ответила она. — Другие отмечали, — она указала на книги, и по ее губам скользнула тень улыбки, — что особенно яркими и многочисленными они бывают раз в семь Оборотов.
— Это верно; мне было три года, когда я увидел красивые огоньки и спросил, что это; сейчас я вижу сотни этих ярких огоньков уже пятый раз в жизни… Слушай, давай я помогу тебе поставить на место эти тяжелые книги! Тебе надо поберечь руку.
Девушка заколебалась было, но Ф’лессан уже подхватил пять томов и пошел с ними к нужной полке. Девушка поспешно собрала оставшиеся.
— А твои исследования были удачными? — спросила она, когда все было расставлено по местам.
— Строго говоря, нет, — ответил он. — Но, возможно, я не там искал. Может, источника просто не существует.
— Среди всего этого? — Она жестом обвела ряды полок.
— Даже Игипс не знал всего, — кажется, эти слова Ф’лессана снова удивили Тай. — Ты понимаешь, конечно, что это не ересь: просто после Второго Переселения он уже не мог ничего записывать.
— Я знаю.
В этом простом ответе прозвучала странная нотка.
— Возможно, ответа на мою загадку и вовсе не существует, — прибавил молодой человек.
— На какую загадку? — девушка слегка подалась к нему. Ах, так она любопытна! Что ж, прекрасно.
— Инициалы, — он полез в поясной карман и извлек оттуда листок бумаги, — С. К.
Он разгладил листок и продемонстрировал его девушке. Она еле заметно нахмурилась в озадаченности.
— Я полагаю, это инициалы Стева Киммера, — прибавил он.
— Кого?.. — растерянно моргнула она.
— Это был настоящий негодяй…
— А! Тот человек, который пропал, украв скутер, после того, как Табберман осуществил свой запуск?
— Ты знаешь историю.
Она залилась краской и вздернула подбородок:
— Мне очень повезло, меня приняли в школу на Посадочной площадке.
— Правда? Надеюсь, ты оказалась лучшим учеником, чем я.
— Но ты к тому времени был уже всадником, — заметила она; слова Ф’лессана удивили ее настолько, что она даже посмотрела ему прямо в глаза. Глаза у Тай, как оказалось, были зелеными, необычного оттенка.