Небесные дороги
Шрифт:
Связанные за спиной руки чесались, требовали действия, а тут… Голый, беспомощный. От унижения хотелось выть волком.
– Да ты соображаешь…
Удар по ногам поставил его на колени, затем возникла боль в затылке. Похоже, садистка угодила в то же место, куда неоднократно долбил Варио.
– Только пять слов. Иначе умрешь, но не быстро.
– Я не играю по чужим правилам.
Новое столкновение с древком отозвалось потемнением в глазах. В голове тут же возникло сомнение по поводу категоричности собственного высказывания. Однако
– Ну что, звереныш, дальше будем спорить?
– Угу.
– Так, одно слово выучил, уже хорошо. Продолжим?
Вот сейчас Леонид сильно пожалел, что никогда серьезно не занимался боевыми искусствами, даже в драках не участвовал. В детстве как-то пару раз попал под раздачу, особенно запомнился удар одного негодяя в середину бедра, причинивший ему тогда жуткую боль. Такую же, как совсем недавно причинила амазонка.
– Убью!
– Хорошо. Так, глядишь, и все запомнишь. Надо лишь чаще по башке лупить.
Мужчина поднялся на ноги.
– Еще раз ударишь по голове – и ты труп. Запомни, второй раз повторять не буду.
– Сейчас проверим. – Она замахнулась и…
Царьков пригнулся, затем подпрыгнул на метр в высоту, избегая ударов, однако амазонка, развернувшись к нему спиной, ткнула тупым концом оружия в грудную клетку. Пришлось попятиться, дабы не свалиться.
– Ах ты … – грязно выругался Леонид по-русски.
То ли дамочка слишком задумалась, пытаясь понять сказанное, то ли не ожидала прыти от пленника, но тому удалось сократить дистанцию, увернуться от копья и ударить коленом в середину бедра незнакомки. Теперь уже взвыла она. Подножка сбила амазонку с ног, и стопа пленника дотронулась до ее горла.
– Лежать… – Он снова выругался. – Раздавлю, как гадюку.
Он говорил по-русски, но переспрашивать она не рискнула. Сейчас глазами мужчины на нее смотрела смерть. И все-таки духу убить женщину ему не хватило.
– Да пошла ты, – плюнул Царьков и, развернувшись, двинулся прочь.
Проклиная все на свете, он шел, ожидая последнего удара в спину. Но его не последовало. Пигалица обогнала пленника и преградила путь.
– Почему не убил? – спросила, глядя прямо в глаза.
– Не имею такой привычки.
– Ладно, бить больше не буду, но ты все равно пойдешь со мной.
– С какой стати?
– Без еды и оружия ты погибнешь. Или зверье сожрет, или попадешь в руки к моим подругам. Они точно убьют.
– Зачем было брюки резать?
– Я сейчас. – Она развязала шнурок на поясе и нацепила одну из своих юбок на Леонида. – Большего рабу не положено.
– Опять раб?
– Да. По-другому нельзя.
Теперь она практически уговаривала пленника принять ее условия.
– И долго это продлится?
– Пять дней, потом я что-нибудь придумаю. Пойдем, а?
– Веди. Ё-мейл тебе с вирусом!
– Погоди. – Она вернулась и прихватила спрятанный под кустом узел, еще совсем недавно бывший его рубашкой. В него же отправились и порезанные брюки.
По дороге Ортиана, как звали амазонку, рассказала, что ожидало рабов в ее родной деревне. Сначала клетка, потом первый бой с дикарем нижнего яруса. После победы его переведут в конуру к хозяйке, а после третьего выигрыша она наденет на него вторую юбку и пустит в свой шалаш.
– Зачем? – задал дурацкий вопрос Царьков, пребывавший в состоянии глубокого безразличия.
– Я имею право зачать ребенка только от сильного самца. Таков закон. Женщина ловит дикаря, выставляет его на арену, если он хорош, пускает его к себе.
– А потом?
– Ты поможешь мне, я попробую помочь тебе. Ты же хочешь выбраться с нашего острова?
– Наверное.
«Меня еще и на остров угораздило попасть? И где тут море?»
– Я знаю, как это сделать.
– Так давай прямо сейчас этим и займемся.
– Ты у меня первый пленник. Думаешь, легко изловить дикаря? У нас четыре из пяти охотниц ни с чем возвращаются, а каждая восьмая вообще внизу остается. Не отпущу! – Она топнула ногой для убедительности.
– А почему ты решила, что я продержусь три боя?
– Мне же не удалось тебя убить, когда приняла за лорда, значит, и им не под силу. Главное – выиграть первую схватку.
По дороге в деревню амазонок она успела порассказать немало. Царьков узнал, что статус любой женщины тут определялся количеством ее дочерей. Чтобы их родить, требовалось поймать самца, причем не абы какого. Старики и дети в счет не шли, больные – тем более. Для отбора достойных существовала арена. Три выигрыша – и победитель получал вторую юбку и благосклонность хозяйки.
У Ортианы шансов повысить свой статус практически не было. Ее мать погибла еще до взросления дочери, сестер Наднебесный не дал, так что охотиться на самцов она могла лишь в одиночку, а о походах на большую землю не могло быть и речи. Выследить, поймать и главное – поднять наверх добычу одной не под силу. Помогать не станет никто, ведь даже родственники не всегда могут договориться, кому достанется «улов». Вот она и ходила по краю острова сразу после грозы, когда он опускался на высоту самых огромных деревьев – по ним изредка наверх забирались самые отчаянные дикари.
Слушая рассказ аборигенки, Леониду казалось, что он не все правильно понимает. Смесь слов из двух недавно освоенных языков в переводе затруднений не вызывала, но острова, которые, опускаясь, касаются верхушек деревьев…
– Что такое этот ваш остров? Что значит, опускается? Тонет, что ли?
– Эй, а ты точно не больной? – с опаской посмотрела на него Ортиана.
Пришлось тему закрыть. Тем более где-то вдали загрохотало. Царьков посмотрел на небо. Ни единой тучки. Но откуда тогда гром? Или тут что-то другое?