Небесные книги в Апокалипсисе Иоанна Богослова

Андросова Вероника Александровна

Свиток символизировал власть императора как правителя и законодателя, так как «от императора исходили все правовые указы, законы, назначения на различные должности» [283] , и в то же время император постоянно отвечал на письма, петиции своих подданных по всей империи, производил суд. Д. Ауни предполагает, что изображение Иоанном «Сидящего на престоле» в 5-й главе соответствует этому римскому мотиву: как император был изображаем со свитком, так и Бог изображен в Откр 5 со свитком в правой руке. Это очевидно демонстрирует Его достоинство как истинного Вседержителя и Судии [284] .

283

Birt T. Die Buchrolle… S. 68.

284

См.: Aune D. E. Revelation 1-5. P. 341.

Более того, Т. Бирт указывает, что свиток также мог означать высшую религиозную власть императора, его достоинство «pontifex maximus» [285] . Например, на изображениях знаменитой колонны Траяна император держит в правой руке свиток при обращении к подданным

и во время принесения жертв. По мысли Райхельта, «в этой двойной функции свиток мог символизировать претензии Рима на политическое и религиозное господство над всей ойкуменой, все более возрастающие на протяжении первого века» [286] . Итак, в Откр 5 можно увидеть противопоставление претендующего на абсолютную власть императора и Христа, Который принимает от Бога небесный свиток в знак своего достоинства истинного Владыки. В связи с вышесказанным можно объяснить, почему образ Христа со свитком в руке часто используется в раннехристианском искусстве [287] .

285

Birt T. Die Buchrolle… S. 72.

286

Reichelt G. Das Buch… S. 165. В правление Домициана это достигло кульминационной точки: согласно свидетельству Светония, император потребовал еще при своей жизни всеобщего признания и почитания его как бога: согласно свидетельству Светония, «с не меньшей гордыней он начал однажды правительственное письмо от имени прокураторов такими словами: “Государь наш и бог повелевает…” – и с этих пор повелось называть его и в письменных и устных обращениях именно так» (Светоний. Жизнь двенадцати цезарей / Пер. с лат., предисл. и послесл. М. Гаспарова. М., 1990. С. 219).

287

См.: Reichelt G. Das Buch… S. 165-166.

Передача книги как символ воцарения правителя – сравнение с коронационными церемониями в Египте и Древнем Израиле.

Передача свитка также является емким символом, связанным с владычеством – подобное осуществлялось в церемониях коронации древневосточных правителей. Согласно произведенным исследователями реконструкциям коронационной церемонии Древнего Египта, знаком божественного поставления фараона являлся ритуал передачи ему особого рода письменных документов [288] , содержащих исходящее от Божества поручение править, а также новое тронное имя фараона.

288

См., к примеру: Матье М. Э. Избранные труды по мифологии и идеологии древнего Египта. М., 1996. С. 214—215.

Известный специалист по ветхозаветному богословию Е. фон Рад считает, что ветхозаветный обряд помазания на царство также включал в себя подобные элементы. Цари помазывались в святилище, затем они были препровождаемы во дворец, где совершалось восшествие на престол. В заключение во всеуслышание объявлялось начало правления нового царя, что вызывало радость и ликование народа. В частности, в описании помазания на царство Иоаса в Синодальном переводе говорится: «И вывел он царского сына, и возложил на него царский венец и украшения (евр. ), и воцарили его, и помазали его, и рукоплескали и восклицали: да живет царь!» (4 Цар 11: 12). В современном русском переводе Библии передается как «знаки царского достоинства» [289] ; но основной перевод этого слова – «свидетельство» ( в Септуагинте) [290] . Е. фон Рад заключает, что речь идет о письменном документе, представляющем по аналогии с египетской традицией юридический документ о вступлении на престол, знак легитимации нового правителя [291] . Вслед за Е. фон Радом Е. Райхельт делает вывод, что такой документ («протокол») подобно венцу понимался как характерный атрибут царского владычества, которым наделялся законный, поставленный на престол Самим Богом монарх [292] .

289

Библия. Современный русский перевод. С. 427.

290

Об этом см.: Reichelt G. Das Buch… S. 163.

291

См.: Rad G., von. Old Testament Theology. Vol. I. Tondon, 1975. P. 319.

292

Reichelt G. Das Buch… S. 164.

Сцена Откр 5 как возможное отображение коронационной церемонии. Т. Хольц находит в Откр 5 сходство с актом передачи свитка в древнем коронационном ритуале. Он выделяет в повествовании 5-й главы Апокалипсиса три стиха, отражающие три ступени церемонии интронизации Христа: провозглашение (соответствует Откр 5: 5), представление пред всеми (Откр 5: 6), и воцарение (Откр 5: 7) [293] .

В тексте Апокалипсиса можно найти существенную опору для такого мнения: именно взятие Агнцем книги (а не ее раскрытие или прочтение) вызывает всеобщую радость и ликование – что и происходило при помазании на царство царей [294] . Т. Хольц также отмечает, что форма , употребленная в Откр 5: 7 без дополнения, может относиться не только ко взятию книги [295] , но также подразумевать принятие «силы и богатства, и премудрости и крепости, и чести и славы и благословения» (Откр 5: 12).

293

Holtz T. Die Christologie… S. 28—29. Данную точку зрения о трех частях коронационного ритуала в Древнем Египте и наличия соответствия им в Откр 5 активно критикует Д. Ауни, указывая на отсутствие достаточных свидетельств в древних египетских источниках (см.: Aune D. Е. Revelation 5 as an Ancient Egyptian Enthronement Scene? //Apocalypticism, Prophecy and Magic in Early Christianity. Tiibingen, 2006. P. 233-239).

294

^} Stefanovic R. The Background and Meaning… P. 163.

295

Holtz T. Die Christ ologie… S. 29.

Также это очень сходно с Й1г|фа Откр 2: 28 (в Синодальном переводе «получил власть (курсив переводчиков. – В. А.) от Отца Моего»).

Можно добавить, что слово «достоин» (.), употребленное в Откр 5 четыре раза, возглашалось при восшествии на престол царей и также употреблялось при их помазании [296] ; . означает достойный не в смысле «способный», но «обладающий полномочиями, авторитетом» [297] .

P. Стефанович в своем исследовании образа запечатанной книги в Апокалипсисе находит полное соответствие между повествованием 5-й главы и обрядом помазания на царство израильских царей, проводимым в святилище и затем во дворце. По мнению Р. Стефановича, в Откр 5 святилище и дворец совмещаются (престол в «небесном храме»). Стефанович уверен, что в церемонии поставления царя использовалась книга Второзакония [298] . Царь всю жизнь должен был читать ее, поучаться Закону Господню и наставлять народ – «дабы долгие дни пребыл на царстве своем он и сыновья его посреди Израиля» (Втор 17: 19—20). Исполнение царем Закона и заповедей Завета напрямую связывалось с пребыванием династии Давида на престоле Израиля (3 Цар 2: 2—5). Однако из-за недостоинства последующих царей династия Давида теряет правление израильским народом, и поэтому данная книга как бы «запечатывается». Стефанович видит в запечатанной книге Откр 5 ту самую книгу Второзакония (сближаемую им с «книгой завета Божия»), которая ныне вручается идеальному Царю Помазаннику.

296

В частности, Иосиф Флавий употребляет это слово при описании коронаций, а также приветствий облеченным властью людям (см.: Stefanovic R. The Background and Meaning… P. 170-172).

297

Stefanovic R. The Background and Meaning… P. 170.

298

Stefanovic R. The Background and Meaning… P. 301.

Критика понимания сцены Откр 5 как коронационной церемонии и ее альтернативное понимание как сцены «Небесного Совета». В целом сопоставление передачи запечатанной книги Христу с церемонией поставления царя не лишено оснований. Тем не менее, как справедливо отмечает В. ван Унник, отсутствуют достаточные основания для утверждения их полной параллели [299] . В Откр 5, кроме образа книги, нет других, не менее важных атрибутов воцарения (например, образа царского венца); не присутствует собственно акт помазания; эксплицитно не указывается само восшествие на престол после взятия книги [300] .

299

См.: Unnik W. C., van. «Worthy Is the Lamb»: The Background of Apoc 5 // M'elanges bibliques en hommage au R. P. B'eda Rigaux. P. 458.

300

См.: Morton R. One upon the Throne… P. 142—143; Unnik W. C., van. Worthy Is the Lamb… P. 447-448; Biguzzi G. I settenari nella struttura dell’apocalisse: analisi, storia della ricerca, interpretazione. Bologna, 1996. P. 185.

В строгом смысле «сам непосредственный акт воцарения Христа в 5-й главе не описывается» [301] .

Некоторые исследователи, отрицающие связь Откр 5 с коронационной церемонией, видят в ней отражение иного традиционного мотива. Х.-П. Мюллер, ван Унник, А. Ярбро-Коллинз, Р. Мортон и другие сопоставляют сцену Откр 5 с литературной схемой «небесного совета» – поиском достойного кандидата для свершения некоего поручения [302] . Эта схема отразилась и в Ветхом Завете, – например, в видении пророка Исаии Господь спрашивает: «Кого мне послать? И кто пойдет для нас?» – и Исаия отвечает: «Вот я, пошли меня» (Ис 6: 1—10); также в 3 Цар 22: 19—22: «…и сказал Господь: кто склонил бы Ахава, чтобы он пошел и пал в Рамофе Галаадском? И один говорил так, другой говорил иначе; и выступил один дух, стал пред лицем Господа и сказал: я склоню его».

301

Smalley S. S. The Revelation to John. P. 112.

302

См.: M"uller H.-P. Die himmlische Ratsversammlung… S. 255-257; Morton R. One upon the Throne… P. 137—138. Как пример этой схемы Адела Ярбро-Коллинз приводит шумерский миф о птице Зу: боги задают вопрос – «кто убьет Зу?» – и происходит выбор достойного кандидата (см.: Collins A.Y. Combat Myth in the Book of Revelation. Missoula, 1976).

В Откр 5 выявляются аналогии с этой схемой: сильный ангел возглашает: «Кто достоин раскрыть сию книгу и снять печати ее?» – этими словами ставится задача и формулируется последующее поручение. Далее в соответствии со схемой следует общее недоумение (Откр 5: 3—4). И только Агнец оказывается «достойным» совершить это. Важно отметить, что в Откр 5 о достойном вопрошает не Бог, но ангел, – возможно, этим подчеркивается всеведение Божие и Его недосягаемая возвышенность [303] . Кроме того, не Сам Христос говорит о своем достоинстве, но один из 24 старцев.

303

См.: Giesen H. Die Offenbarung… S. 159.

Можно согласиться, что косвенно мотив «небесного совета» присутствует в сцене Откр 5, однако вряд ли именно он является опр еделяющим.

Сцена Откр 5 как «инвеститура» Христа. Несмотря на вышеприведенные критические доводы, невозможно отрицать, что в сцене Откр 5 присутствуют определенные элементы образности воцарения. Несомненно, в Откр 5 в символическом виде изображается общая новозаветная мысль, что Бог Вседержитель передает Свою власть Сыну (как и в Мф 11: 27: «Все предано Мне Отцем Моим»; Мф 28: 18: «Дана Мне всякая власть на небе и на земле»; Ин 5: 19—20; Ин 13: 3 и пр.). Сщмч. Ириней Лионский ставит сцену Откр 5 именно в этот ряд.