Небесные книги в Апокалипсисе Иоанна Богослова
Шрифт:
Во второй по значению культуре античности, Древнем Риме, письменность играла значимую роль на всем протяжении существования Римского государства. Начиная с периода поздней республики, государственное управление осуществлялось со значительной опорой на архивные записи; У. Харрис также приводит свидетельства широкого использования письменности в различных сферах жизни римских граждан [66] . С эпохи Октавиана Августа в империи процветала бюрократия [67] ; ученые объясняют это тем, что «без широкого распространения письменности в Римской империи было бы несравнимо труднее осуществлять административный контроль над подвластными землями; Римское государство фактически зависело от письменности» [68] . Также исследователи констатируют более широкое (по сравнению с Грецией) употребление письменных текстов в религиозной сфере [69] .
66
См.: Hairis
67
Интересно, что Вергилий в Георгиках отмечает как одно из важных преимуществ деревенской жизни отсутствие «populi tabularia» (Georgica 2.501-502).
68
Harris Ж Ancient Literacy. P. 206.
69
M. Бирд перечисляет основные функции письменности в религиозной сфере: запечатление участия в храмовых культах, записи календарей, записи древних песен в честь праздничных церемоний. Письменные записи позволяли сохранять древнейшие традиции (см.: Beard М. Ancient Literacy and the Function of the Written Word in Roman Religion // Literacy in the Roman World. P. 35-59).
2.2. Образы небесных книг
Как и на Ближнем Востоке, в Греции и Риме ярко засвидетельствовано представление об определенной всем судьбе; над ней не властны сами боги, и в конечном счете в ее руках находятся жизнь и смерть каждого человека. Идея о судьбе содержится еще в поэмах Гомера [70] ; она отчасти персонифицируется в образе неумолимых Мойр. Мысль о письменной записи судеб явно не звучит в греческих текстах [71] , однако в каком-то смысле ее можно увидеть в словах Пиндара: «…неведомо нам, до какой межи / Начертан путь наш дневной и ночной Роком» (Немейские оды 6. 5).
70
Например, в Илиаде 6. 486-488 приводятся такие слова Ректора: «Против судьбы человек меня не пошлет к Аидесу; Но судьбы, как я мню, не избег ни один земнородный Муж, ни отважный, ни робкий, как скоро на свет он родится» (Гомер. Илиада. Одиссея / Пер. с др.-греч. Н. Гнедича, В. А. Жуковского. Алма-Ата, 1986. С. 98). См. также 8. 34, 9. 245, 13. 400 и пр.; Одиссея 17. 26—327: «В это мгновение Аргус… был схвачен рукой смертоносною Мойры» (Гомер. Илиада. Одиссея. С. 543).
71
См.: Коер Г. Das himmlische Buch… S. 6-9.
Представление о том, что у богинь судеб («парок» в латинской традиции) имеется книга, где судьбы мира пребывают записанными, ярко выражено в римской литературе. Р. Канцик говорит о важности для римлян мотива «записанных судеб», а также записи всего хода их истории – это представление особенно распространяется с эпохи Августа [72] . В частности, у Овидия в «Метаморфозах» (15. 809—815) описана сцена разговора Юпитера и Венеры: Юпитер говорит, что у «древних сестер» -парок находится «таблица судеб» (в оригинале tabularia rerum), «из бронзы литой и железа», где записан «рок необорный» (fata), судьба всех; на этих таблицах Юпитер прочитал судьбу «ее рода» и теперь возвещает ей [73] . Выражение tabularia rerum встречается также у Марциала и других латинских авторов [74] .
72
См.: Cancik Н. Libri Fatales. Romische Offenbarungsliteratur und Ge-schichtstheologie //Apocalypticism in the Mediterranean World and the Near East / Ed. D. Hellholm. Tiibingen, 1989. R 550.
73
См.: Публий Овидий Назон. Метаморфозы / Пер. с лат. С. В. Шервинского. М., 1977. С. 383. Ср. также Metamorphoses 5. 532: «Парками так предусмотрено в вечных законах».
74
См. дальнейшие примеры: Cancik Н. Libri Fatales… R 571.
Эсхил в «Евменидах» отражает мнение, что у богов пребывают записанными злодеяния людей и над всеми свершится справедливый суд: «…увидишь там, что всякий, сотворивший зло, / Бога ли, гостя ли, / Или родителей тяжко обидевший, / Казнь примет, злодеянью соразмерную. / Великий воздатель и судья, Аид, / В недрах глубинных есть: / На письменах его каждый записан грех» (Евмениды, 270—276) [75] . Тем самым здесь можно увидеть представление о книге людских деяний. Этот образ, однако, подвергал осмеянию другой великий трагический поэт – Еврипид. Во фрагментарно сохранившейся трагедии «Меланиппа» он говорит, что смешно думать, будто у Зевса на небесах хранятся записи людских грехов, – для записей такого объема не хватило бы целого неба; боги знают все дела людей и вершат свой суд и без опоры на записи (506) [76] .
75
Эсхил. Трагедии / Пер. с др.-греч. В. Иванова. М., 1989. С. 170.
76
См.: Fragmenta graecorum tragicorum / Ed. A. Nauck. Leipzig, 1889. P. 523.
В римской литературе также встречается мысль об известности богам грехов людей – например, в комедии Плавта «Канат» от лица Арктура, одной из звезд, знающих людские дела, говорится: «Кто в ложной тяжбе хочет лжесвидетельством / Победу одержать и тот, кто клятвенно / От долга пред судьею отрекается, / – Имен тех запись мы несем Юпитеру» (Пролог 13—16) [77] .
Итак, в античных (греко-римских) литературных памятниках можно найти представление о книге судеб и книге людских деяний.
77
Тит Макций Плавт. Комедии / Пер. А. Артюшкова; Коммент. И. Ульяновой. М., 1987. Т. 2. С. 513. См. также: Коер L. Das himmlische Buch… S. 15-17.
3. Образы небесных книг в Ветхом Завете (за исключением Книги пророка Даниила)
3.1. Значение письменности и религиозно значимые тексты в Ветхом Завете
3.1.1. Роль письменности в жизни иудейского общества
Вплоть до недавнего времени ряд исследователей считали, что «первоначальная» библейская религия носила по преимуществу устный характер, и священные предания передавались устно [78] ; по выражению С. Найдич, «Древний Израиль перешел из стадии устной к стадии письменной вместе с образованием монархического государства, которое привнесло образование, грамотность, архивные записи» [79] . Обозначался также поворотный момент, когда авторитет письменных текстов существенно повысился – время возвращения евреев из Вавилонского плена: именно тогда книжник Ездра организовал и сплотил иудейскую общину вокруг священных текстов Закона Моисеева.
78
Высказывания многочисленных сторонников этого взгляда приведены в статье Эдгара Конрада (См.: Conrad Е. W. Heard But Not Seen: The Representation of «Books» in the Old Testament // Journal for the Study of the Old Testament. Vol. 54. 1992. P. 45-50).
79
Niditch S. Oral World and Written Word. Louisville, 1996. P. 3.
Однако в настоящее время все больше исследователей указывают, что неправомерно делить историю письменности в Израиле на два четко разграниченных периода, постулируя решительный разрыв, переход из стадии устной в стадию письменную [80] . Гораздо более вероятно, что в истории Израиля процесс интеграции письменности в жизнь общества осуществлялся постепенно и в течение длительного периода устная и письменная речь сосуществовали вместе. «Записанная речь рассматривается как базис, основа для рождения новой устной речи (ср.: Иез 2, Мер 36)» [81] .
80
См.: Eggleston Ch. L. See and Read All These Words… R 52-62; а также: Conrad E. W. Heard But Not Seen… R 45-49.
81
Conrad E. W. Heard But Not Seen… R 48-59.
В работе Найдич подробно рассмотрены все присутствующие в Ветхом Завете упоминания о письменных документах: широко были распространены родословия, также отмечаются хроники правления царей (в 3 Цар), купчие (Иер 32); в целом, упоминаний о «светских» письменных документах наблюдается не столь много [82] . Исследователи констатируют, что письменная культура в Израиле была не настолько развита, как это было в древней ближневосточной цивилизации. Вместе с этим Священное Писание Ветхого Завета содержит достаточно указаний на высокую значимость письменности.
82
См.: Niditch S. Oral World and Written Word. R 39-99.
3.1.2. Библейские тексты о значении письменности: сохранение памяти и свидетельство
Если на древнегреческую традицию оказывало влияние мнение, что письменность влечет за собой забвение (ср. платоновский диалог «Федр»), то в корпусе иудейских писаний подобное предубеждение против письменности не встречается. В Ветхом Завете содержится много примеров, в которых указывается, что книги важны для сохранения памяти о том или ином событии: в Исх 17: 14 Господь повелевает Моисею: «Напиши сие для памяти в книгу и внуши Иисусу, что Я совершенно изглажу память Амаликитян из поднебесной».
Другой важный пример использования книги для сохранения памяти встречается во Втор 17: 18—20, где царю предписано переписать «для себя список закона сего с книги, находящейся у священников левитов, и пусть он будет у него, и пусть он читает его во все дни жизни своей, дабы научался бояться Господа, Бога своего, и старался исполнять все слова закона сего и постановления сии; чтобы не надмевалось сердце его пред братьями его». Предполагается, что чтение книги закона будет служить царю для напоминания о заповедях и для смирения, не позволяя возгордиться [83] .
83
Ср. наставление в Книге Иисуса Навина, где «книга закона» также служит напоминанием: «Да не отходит сия книга закона от уст твоих; но поучайся в ней день и ночь, дабы в точности исполнять все, что в ней написано: тогда ты будешь успешен в путях твоих и будешь поступать благоразумно» (Иис Нав 1: 8).