Небесные просторы
Шрифт:
К тому же доктор Баскин дала мне обещание. Если она уцелеет, а мы нет, она позаботится, чтобы мой дневник был опубликован на Земле или где-нибудь еще. Так что даже если я умру, то все равно стану настоящим писателем. И то, что я написал, будут читать и через столетия и, может быть, на многих планетах.
Я думаю, это здорово и почти примиряет меня с разлукой, хотя прощаться с друзьями на борту корабля почти так же тяжело, как было с семьей на Джиджо.
Ну, по крайней мере один член экипажа отправляется с нами, он поведет наш маленький корабль. Доктор Баскин отдает нам своего лучшего пилота, чтобы мы благополучно добрались до цели.
— Кажется, первоклассный пилот не сделает ваш полет более безопасным, — сказала она нам. — Но с вами, ребята, должен быть Каа, если вы хотите получить хотя бы небольшой шанс.
Гек, конечно, замахала всеми четырьмя стебельками и начала протестовать тем особым жалобным тоном, который г'кек-подросток способен довести до совершенства.
— Нас изгоняют! — завывала она. — Именно в тот момент, когда начинается самое интересное!
— Это не изгнание, — ответила Джиллиан. — Вы выполняете важное и опасное поручение. Такое, для которого подготовлены только джиджоанцы. Поручение, которое сделает все, через что мы прошли, не напрасным.
Конечно, они обе правы. Я не сомневаюсь в том, что отчасти нас отсылают, потому что мы молоды и Джиллиан чувствует себя виноватой, что держит нас на борту, где с каждым дуром становится все опасней, причем опасность надвигается одновременно с десятка направлений. Она явно предпочитает, чтобы мы четверо, и особенно г'кек, оказались где-нибудь в безопасности, и поскорее.
С другой стороны, не думаю, чтобы она рассталась с Каа, если бы на это не было важной причины, которая помогла бы ей завершить свою миссию. Я верю, что она искренне хочет, чтобы мы благополучно пронесли нашу тайну через Пять Галактик и каким-то образом связались с Террагентским Советом.
— Раньше, только с людьми и дельфинами на борту, мы не могли этого сделать, — объяснила доктор Баскин. — Даже если бы нам тайком удалось добраться до какого-нибудь далекого порта, стоило нам заговорить, чтобы купить припасы или спросить о направлении, как нас тут же заметили бы. Земляне слишком известны, они пользуются слишком дурной репутацией, чтобы кто-нибудь из нас сегодня мог оставаться инкогнито.
Но кто обратит внимание на молодого ура? Или на маленького красного квуэна? Или на хуна, идущего по пристани? Вы типичные потрепанные звездные путники, продающие крупицы информации, подобранной по пути, чтобы оплатить проезд четвертым классом или чтобы по личному делу добраться до сектора Танит.
Конечно, Гек придется прятаться или маскироваться — вы можете перевозить ее в контейнере для животных, пока не достигнете безопасного места. Тимбрими защитят ее. Или, может быть, теннанинцы — конечно, если она примет условия договора и их напыщенные советы относительно проведения кампании расового усовершенствования. В любом случае слишком многое от нее зависит, чтобы рисковать.
Напоминание Джиллиан заставило Гек перестать протестовать против того, что ее «пересылают с места на место». Из всех путников у моей подруги больше всего оснований оставаться живой. Она единственный живой г'кек за пределами Джиджо, и поскольку джофуры могут уничтожить всех г'кеков у нас дома, похоже, ее призвание отныне не путешествия, а выращивание потомства. И эту перспективу она находила отрезвляющей.
— А как же Каа? — спросила Ур-ронн, покачивая гладкой длинной головой и говоря с заметным урским акцентом. — Трудно вудет замаскировать БОЛЬШОГО дельфина. Мы должны носить его в вагаже?
Не обращая внимания на урский сарказм, доктор Баскин покачала головой.
— Каа не будет сопровождать вас по пути к Танит. Он слишком заметен. К тому же я дала ему обещание, и пора его выполнить.
Я собирался спросить об этом… какое обещание она имеет в виду… когда в ситуационное помещение вошла лейтенант Тш'т, чтобы сообщить, что погрузка припасов для путешествия в шлюпке закончена.
Хуфу, мой любимый нур, сидела у меня на плече. Но ее разумный родственник, таинственный титлал по имени Грязнолапый, вылизывал шерсть на соседнем столе для совещаний, напоминая земное животное — выдру, если бы не белая щетина на шее и выражение крайней скуки и отвращения.
— Ну? — спросила у него Джиллиан, хотя с самого отлета с Джиджо он отказывается говорить. — Хочешь увидеться с тимбрими и доложить им, как обстоят дела на Джиджо? Или отправишься с нами, за пределы нормальных порядков жизни?
Я думаю, формулируя таким образом, Джиллиан ожидала только одного ответа от любопытного титлала. Но меня не удивило, что она получила другой.
Титлал готов откусить кончик собственного хвоста ради хорошей шутки.
Думаю, нужно рассказать, как мы добрались до этого момента — торопливо снаряжая шлюпку, чтобы отослать ее подальше от того места, куда направляется «Стремительный».
Причина в том, что Джиллиан как будто получила гораздо лучшее предложение.
Или по крайней мере такое, от которого не смогла отказаться.
Как мы дошли до того, что наши пути расходятся?
Когда я остановился в прошлый раз, «Стремительный» несся по сложным линиям пункта перехода всего в нескольких десятках полетов стрелы от боевого корабля джофуров, который цеплялся за нас, как прыгун прерий цепляется за своего последнего детеныша. Казалось, у нас только один способ оторваться от врага — направиться прямо к штаб-квартире одного из больших Институтов, где будет большое движение и множество других боевых кораблей поблизости. Если все получится, вскоре Институт объявит перемирие и защитит нас, прежде чем «Стремительный» будет уничтожен.
Конечно, трудный план, но лучше никто не смог предложить. И он не позволил бы джофурам использовать наши тайны против других кланов Пяти Галактик.
И вот мы здесь, несемся вдоль линии п-пункта, избегаем столкновений с кораблями с сотен разрушенных фрактальных миров, которые распадаются по всей Четвертой Галактике.
Не спрашивайте меня, почему и как это случилось, потому что я сам не понимаю. Но по крайней мере один из джиджоанцев представляет себе происходящее. Мудрец Сара как будто понимает, почему часть этих огромных кораблей меняет форму прямо у нас. на глазах — и не только форму, но и символ на носу.